Актер Петербургского Народного дома Глеб Котельников, которого, кроме сцены, влекло еще изобретательство, глубоко вчитался во все сообщения об опытах Рейхельта и пришел в заключению, что парижский портной был на верном пути. Его плащ удобен, портативен! Но плащ не оправдал себя. А не лучше ли сделать портативный ку п о л?
Как-то при нем одна актриса вынула из сумочки шелковый свер-
145
ток-комочек и повязала косынкой голову, образовав над копной своих волос изящный купол. Это была блестящая подсказка! Парашют должен быть из легкого, прочного шелка!
Второй необыкновенно важной заслугой русского изобретателя явилось то, что он первый разделил на два плеча стропы, позволявшие парашютисту, держась за них, принимать наиболее удобное положение для приземления. Портативный купол укладывался в заплечный ранец, из которого авиатор мог при помощи простого устройства легко вытянуть его в воздухе.
Принципиальная схема РК-1 (русский, Котельников, первый) легла в основу всех современных авиационных парашютов. Испытания прошли успешно, изобретение Котельникова было запатентовано во Франции, считавшейся родиной воздухоплавания.
А вот в России к парашюту отнеслись с недоверием. Когда в годы Первой мировой войны Котельников предложил свое изобретение военному ведомству, то получил отказ. Ходили слухи, что командующий российскими воздушными силами великий князь Александр Михайлович высказался так: «Парашют в авиации — вещь вредная, так как летчики при малейшей опасности будут спасаться на парашютах, предоставляя самолеты гибели».
Еще в 1920 году журнал «Вестник воздушного флота» вещал: «Вообще требовать от летчика, чтобы он сам выкинулся из самолета, — значит идти против его психологии». А психология крылась в косности, в бюрократизме, в лени руководящих ведомств. Парашютной подготовкой в летных частях никто не занимался, никто не прыгал, готовя себя к спасению, и нигде не говорилось, не писалось, что кто- то где-то спасся. На складах лежали партии парашютов, французских и американских.
Первым в нашей стране прыгнул с парашютом один из старейших летчиков, в будущем Герой Советского Союза, генерал-полковник Михаил Громов. Случилось это в 1927 году. На подмосковном аэродроме проводилось испытание новой модели истребителя, самолет нужно было ввести в штопор, но вывести из него не удалось из-за конструкторской ошибки, и летчик получил серьезную травму. Громов тогда был ведущим испытателем, и ему поручили продолжить испытания в той же программе. До этого Громов еще ни разу не надевал парашют перед полетом и всегда летал без него. А на этот раз руководитель испытаний настоял надеть его. Введя истребитель в штопор, ведущий испытатель не смог вывести его из стремительного пике.
146
Когда до земли оставалось 500 метров, Громов выпрыгнул из кабины, сосчитал до трех и выдернул кольцо парашюта. Распустился белый купол, а самолет врезался в землю.
Вскоре подобный случай повторился. Заговорила пресса. Парашют начал завоевывать симпатии летчиков.
Пусть не покажется лишним пересказ длительный истории парашютизма, поскольку ее блестяще увенчал Олег Хомутов, еще не став Героем Советского Союза, а лишь предложив в своем дипломном проекте истребитель-перехватчик, оснащенный отделяемой кабиной со стабилизирующим устройством.
Скажете, фантазия? Безусловно. Но сейчас уже витает более дерзкая конструкторская идея, чтобы при аварии лайнеров пассажирский салон мог бы отделяться от корпуса и под куполом парашюта спланировать к земле. Подобная фантазия будоражила умы еще в 20-е годы под названием «Ступайте вниз».
Обо всем этом должен был написать в книге Олег Хомутов. Он ее начал, но не закончил. В своем письме ко мне он писал: «Сейчас, в
О
смысле писания, я несколько инертен, т. к. пытаюсь переити на работу, связанную с авиацией, но с большой свободой и окладом (?). Наладим регулярную переписку. Сейчас спешу. Большой привет тебе от всей нашей семьи!!!
С уважением! Олег».
Любезный читатель, наверное, уже давно почувствовал, что я не могу расстаться со своим героем. Да, я боюсь сказать, что его нет в живых, что он умер в 1997 году в 63 года. Сказалась профессия. Он ун]ел от нас с песней лебедя. Поэтому я предлагаю здесь первую главу написанной им книги. Он в ней очень живой!
Олег Хомутов
КАТАП УЛ ЬТИ РО ВАН И Е
Степь. Солнце еще не взошло. Но даже без его палящих лучей изнемогаешь от душной жары. Ни ветринки. Чистое, глубокое небо.