В конце сентября, когда армия А. В. Колчака освободила Алапа- евск, тела мучеников подняли из шахты и после отпевания все восемь гробов поставили в склепе городского собора. Но при отступлении белой армии их пришлось перевозить в более надежное место. Занимался этим игумен Серафим. Узнав о трагедии, он прибыл исполнить завещание своей духовной дочери.
Еще в августе 1917 года в Москве, где проходил Собор Русской православной церкви, восстановивший патриаршество и избравший Патриарха Московского и всея Руси, делегат от Пермской губернии игумен Серафим встречался на заседаниях с Елисаветой Федоровной и предлагал ей переехать на Урал, откуда легче будет покинуть Россию через Сибирь или скрыться в ее таежных деревушках. Но великая княгиня отказалась покидать Россию даже тогда, когда после заключения Брест-Литовского мира советское правительство давало согласие на ее выезд. А отцу Серафиму она сказала: «Если меня убьют, то прошу вас похоронить меня по-христиански».
С разрешения адмирала А. В. Колчака и при помощи атамана, генерал-лейтенанта Г. М. Семенова, выделившего вагон и пропуск, отец Серафим с двумя своими послушниками, Максимом Кануннико- вым и Серафимом Гневашевым, погрузили в поезд восемь гробов и доставили в Читу, где временно поместили их в общей могиле в одной из келий женского монастыря, засыпав тонким слоем земли, полагая, что не здесь они найдут свое последнее успокоение.
Так оно и вышло. Красная армия приближалась к Чите, и отцу Серафиму с его послушниками пришлось опять грузить останки мучеников и увозить уже за пределы России. Это был самый тяжкий отрезок пути. На железной дороге в условиях Гражданской войны царила неразбериха. Специальный вагон то отцепляли, и он долго простаивал в тупике, то вновь цепляли к поездам, идущим в сторону
172
китайской границы. Под раскаленной солнцем железной крышей вагона стояла невыносимая жара. Из щелей гробов сочилась жидкость, источая жуткий смрад. Даже трудно представить, что пришлось пережить отцу Серафиму и его послушникам.
По прибытии специального вагона в Харбин тела покойников находились в полном разложении, кроме тел великой княгини и ее келейницы Варвары. Как вспоминал царский посланник России в Китае князь Н. А. Кудашев, прибывший в Харбин для опознания убитых и составления протокола: «Великая княгиня лежала, как живая, и совсем не изменилась с того дня, как я перед отъездом в Пекин прощался с нею в Москве, только на одной стороне лица был большой кровоподтек от удара при падении в шахту».
Князь заказал для усопших соотечественников новые гробы. По его распоряжению тела мужчин были похоронены в Пекине при Свя- то-Серафимовском храме Русской православной духовной миссии, а телам великой княгини и ее келейницы Варвары предстоял еще дальний путь во Святую Землю.
На то была уважительная причина.
В 1888 году Елисавета Федоровна вместе с супругом, великим князем Сергеем Александровичем, посетила святые места. Император Александр III поручил Сергею Александровичу быть его представителем на освящении храма Святой Марии Магдалины, построенного в Иерусалиме в память их матери, императрицы Марии Александровны. Вид пятиглавого храма с золотыми куполами, возведенного в Гефсиманском саду у подножия Елеонской годы, где высилась огромная колокольня, прозванная «русской свечой», покорил Елисавету Федоровну, и она невольно промолвила: «Как я хотела бы быть похороненной здесь».
Путь к месту последнего упокоения останков великой княгини и преданной ей инокини Варвары был длительный и с пересадками: из Пекина в Тянцзын, затем пароходом в Шанхай, а далее — в Порт- Саид, куда траурный груз прибыл в январе 1921 года. Здесь гробы перенесли в специальный вагон и отправили в Иерусалим. Похоронили мощи великой княгини Елисаветы Федоровны и ее келейницы под сводами русской церкви Святой Марии Магдалины, у самого места страданий и воскресения Иисуса Христа.
Так закончилась эта скорбная трехлетняя одиссея. Так завершился, возможно, единственный в своем роде христианский подвиг на протяжении трех невыносимо тяжелых лет уроженцев Пермского края:
173
скитоначальника Свято-Серафимского скита при Белогорском монастыре игумена Серафима и его послушников Максима и Серафима.
Игумен Серафим с благословения Патриарха Иерусалимского Дамиана в его резиденции на склоне Елеонской горы построил себе хибарку и жил в ней до самой своей кончины на 85-м году жизни. Погребен возле своей кельи. Как сложилась судьба двух его послушников — неизвестно.