Давыд, горный староста, со списком в руках делает перекличку 1-й артели:
Давыд (со списком):
Сюды! На переклички зов,
И отвечать, кто здесь таков.
(перекликает).
— Симон Кот! — Я.
— Тимон Скот! — Я.
— Трифон Мот! — Я.
— Ступайте, ройте руды…
А вот программа балета, который, по мысли Державина, должен был последовать за оперой.
ПРОГРАММА БАЛЕТА
(После оперы, ежели рассудится, может быть следующий приличный балет)
Театр представляет Рифейский хребет, или Уральские горы, во всем природном их ужасном великолепии. Сибирь, во образе величавой древней жены в серебряной одежде, опушенной соболями, имеющая на шее из драгоценных кристаллов ожерелье, на главе — златый венец, в правой руке того же металла скиптр, а левою облокотившись на свой щит, сидит на превознесенном выше всех гор прозрачном зеленоватом яшмовом холме под навесом блистающих снегов и мрачных
213
густых кедров, окруженная несколькими седыми женами, из аматистных фиолетовых урн своих великие с шумом реки проливающими. По горам, между скал, в разнообразных пещерах видны гномы обоего пола, богатства из недр земли добывающие. Иные на оленях, в нартах возят руды; другие мехами раздувают пламене- ющиеся горны; третьи плавят и выпущают из них ручьями металлы; четвертые куют их на наковальнях и т. д. Несколько шаманов, в волшебном, им свойственном одеянии, с разных сторон выбегают. Пляшут дикие, исступленные пляски, с неистовыми и страшными оборотами, помавая таинственными жезлами и ударяя в свои бубны. Гномы и их подруги по гласу их с гор к ним сбегаются и участвуют в их плясках. Шаманы просят позволить прийти к ним для отыскивания их богатств Россиянам. Гномы не соглашаются. Шаманы падают на колени и простирают с благоговением руки свои к Сибири. Она помавает скипетром. Гномы ударяют с шаманами по рукам и убегают в свои пещеры. Является Россиянин и играет на свирели. Шаманы со вниманием его слушают; а увидя, что на глас его собираются соболи и прыгают по деревьям, сходятся лешие и русалки, а потом и разных племен сибирские народы, одетые в разновидные платья, как-то: иные в листья, другие в перья, кору, рыбьи и оленьи кожи и т. п. и уходят на горы, и дают жезлами своими гномам знать, чтоб они вышли из пещер и отдали Русским их богатства. Гномы в берестовых кузовеньках и мехах приносят куски золота и серебра и рассыпают оные перед ногами Россиянина, который раздает их сибирским народам. Они, в знак благодарности, сажают его на мшистый камень, и угащивают плодами, и выносят между тем из лесу дерновую пирамиду, посредине которой является в лучах вензеловое имя первого отыскателя в Сибири рудников, или в честь того, для кого учрежден праздник.
Перед сею пирамидою несколько еще пляшут разнородных сибирских танцев, и завеса опускается.
ВСЕ.
214
Возможно, еще найдется композитор и шутка Гаврилы Романовича Державина станет балетом, будет поставлена в театре города Перми, на просторах Рифея. Ведь не зря же пламенный русский поэт в стихотворении «Хариты» отвечал Фебу, вопрошавшему его, был ли поэт на высоком Олимпе, на пиру богов,
…Видел ли харит пред ними, Как, под звук приятных лир, Плясками они своими Восхищают горний мир?
Описав эти пляски, поэт дал ответ Фебу, и —
Бог Парнаса усмехнулся, Дав мне лиру, отлетел. — Я струнам ее коснулся И младых харит воспел.
Алексей Федорович
Мерзляков
(1778–1830)
Родился в Пермской губернии в г. Долматове, входившем тогда в ее состав (ныне — Курганская область). Воспитывался в Перми, где окончил народное училище. Поэт-лирик, переводчик античной литературы, критик, теоретик, автор учебников, профессор красноречия, стихотворства и языка российского Московского университета и благородного пансиона. Лирические песни Мерзлякова еще при жизни поэта стали народными, особенно бессмертный романс «Среди долины ровныя».
«СРЕДИ ДОЛИНЫ РОВНЫЯ…»
…Нельзя солнцу быть холодным,
Светя ому погаснуть; Нельзя сердцу жить на свете
И не жить любовью! Для того ли солнце греет, Чтобы травке вянуть? Для того ли сердце любит,
Чтобы горе мыкать?
Алексей Мерзляков
ПРОФЕССОР ПОЭЗИИ И КРАСНОРЕЧИЯ
Жил-был в Перми мальчик. Звали его Алешей. Проживал он у своего дяди в роли казачка.
Однажды вечером к дядюшке в гости зашел директор Пермского народного училища Иван Иванович Панаев. Стол к чаю накрывал Алеша. Иван Иванович заговорил с ним. Ответы мальчика были настолько умны и расторопны, что гость уговорил дядю отдать племянника в училище. А год спустя тринадцатилетний Алеша Мерзляков написал «Оду на заключение мира со шведами». Директор училища