Я бросился к мотоциклу, оставленному бандитом. Если ты умеешь ездить хотя бы на одном мотоцикле, значит умеешь на всех. Ну почти. Это, конечно, я покривил душой, но все-таки.
Я с ужасом посмотрел на то, что пытался угнать. Никакой приборки здесь не было. Где ключ? Как завести это говно? На баке только заливная горловина, от которой несет какой-то помойкой. Да уж. Может быть, тут есть кикстартер, как на дедовском “Урале”? Да ну нафиг. Тут же видно, что мот четырехцилиндровый, рядный, карбов нет. Инжектор выходит. Да как он заводится, блядь?
Все, мое время вышло. Мотоциклисты были уже совсем близко, а забитый мной малец уже вставал на ноги, и пошатываясь, шел в мою сторону.
Ладно. Будем знакомиться. Последняя надежда свалить по-хорошему испарилась. В груди снова что-то екнуло. Будут бить. Сильно. Долго. Ограбят. Разденут. Я осознал это моментально и понял, что буду стоять до конца. Такой вот я мудак. Давайте, подкатывайте уже.
Скоро от шума заложило уши. Меня окружали со всех сторон разношерстные мотоциклисты, одетые так, словно их кутюрье всю жизнь прожил на свалке. На многих самодельные шлемы из мятых кусков стали. Кожаные шмотки были мало у кого. В основном все в тряпках. На ногах у одного я заметил даже сандали из пластиковых бутылок. Серьезный экип, да. Просто клоуны на выезде. Грязные, нечесаные, бородатые и вонючие. Все они встали вокруг меня кругом, и я услышал как взводятся арбалеты. Вот это уже совсем херово. Да, с некоторыми из ублюдков сидели такие же стремные барышни, вот они и держали убогие самострелы, сделанные из мусора и рессор, заряженные заточенными стальными кольями. Да меня просто превратят в ежика и поедут дальше.
— Не стреляйте, — раздался вальяжный голос, — не то испортите ему шкуру. Просто держите на прицеле. Дернется, я дам приказ.
Вокруг воцарилась тишина. Я только слышал как работают чьи-то челюсти. Да, многие из этих ребят что-то жевали и время от времени сплевывали на дорогу длинные зеленые харчки. Они шипели прямо на асфальте и медленно испарялись.
— И чего мы ждем? — спросил я, не выдержав этой тишины.
— Не чего, а кого. Эй, Ухач, отгони его байк за пределы дороги, — со мной говорил мужик лет сорока. На его шлеме сидело чучело сороки, а сам он носил красные дреды и кольцо в носу. Это он и попросил не стрелять по мне сразу.
Откуда-то слева послышался громкий рокот двигателя, и байкеры начали двигаться, открывая мне обзор на здоровенный трайк, сделанный, видимо, из грузовика. Спереди на монструозной вилке было два колеса от какого-то трактора, а сзади на двух мостах крепились еще четыре. Место водителя было надежно бронировано и закрыто от обстрела, а за ним разместилась мелкая каморка, за которой в свою очередь была клетка. В ней сидели изможденные грязные люди. Трайк был просто чудовищен. Метров десять в длину, не меньше. Шесть выхлопных труб уходили куда-то за клетку, а чтобы взобраться на него даже отдельную лесенку придумали. Вся эта красота встала рядом с дорогой и затихла. Я слышал только удивленные возгласы бедолаг из клетки.
Кабинка открылась, и из нее вылез долговязый мужик с мерзкой рожей. Длинный нос, низко посаженные глаза. Поперек всего высокого лба уродливый шрам. Волосы короткие жидкие, выкрашенные какой-то желтой краской, вперемешку с розовой. Зато одет этот “красавчик” был явно получше остальных. Кожаные, клепаные штаны, ботинки, жилет, перчатки. Все это сшито из разных по размеру кусков — грубо, зато надежно.
— Привет, ублюдки! — радостно заорал он, и бандиты весело заулюлюкали, — и кого же нам решила подарить великая Дорога на этот раз? Это вольник?
— Не похож, — сказал “сорока”, - не из них он.
— Хм. Тогда, давайте, тащите сюда этого говнюка.
— Да я сам… — но договорить я не успел. На меня налетели со всех сторон сразу, и я тут же пустил в ход кулаки. Одному чуваку я успел врезать трубой прямо в нос, другого зацепил ножом, и по его руке потекла тонкая струйка крови.
— Сопротивляется, сука! — весело орали вокруг. И меня повалили прямо на мягкий асфальт. Я со всех сил саданул ногой и выбил какой-то страшной бабе зуб, а потом мне завернули руки, отобрали нож, трубу и поволокли к тому идиоту на трайке. Он уже спустился и стоял с коротким но увесистым, блестящим на солнце, молотком в руках.
— Какой интересный экземпляр, — довольно пробормотал он, оглядывая меня- многие кличут меня Костлявым, но для своих я старина Каспер.