“Видеть — это другое. Чувствовать — это совсем другое”, пояснил мне трогг.
В общем-то, он прав. Смотреть фильмы про байкеров, и кататься на мотоцикле — это абсолютно разные вещи. Я поглядывал по сторонам, но пустошь вокруг была мертва: ни какого движения. А ведь все налаживалось, караваны ходить начали… И опять все пошло по одному месту. А в целом, когда становилось лучше? Вот прямо хоп — и хорошо? Никогда. Жили, работали, улучшение жизни не воспринималось чем-то из ряда вон. Ну вышел новый смартфон с расширенным функционалом — хорошо, машины с автопилотом появляться стали — замечательно. Все это воспринималось как должное. Вот если б телепортацию изобрели — это был бы скачок. Наверное. А вот если б телепортацию потом запретили — народ бы расстроился, это был бы шаг назад в качестве жизни. А потом случался какой-нибудь социальный катаклизм, росли цены, народ роптал, ибо съездить в отпуск в диснейлэнд не получалось, хватало только на турцию, и люди были недовольны разной ерундой. Потому что настоящих потрясений не видели.
Погрузившись в свои мысли я не заметил, как добрался до поворота к Елаге, но даже не заезжая в город, я понял, что он погиб. Часть стены упала, видневшиеся строения были поломаны. Я остановился, глядя на останки города, и думал, заехать, или нет? Я боялся увидеть свидетельства того, что погибли моим одноклубники, Фарг и Арда, и не хотел этого видеть. Но там есть слепой. Был. Вряд ли его убили, слепых не убивали. Раньше — точно. А вдруг? Я свернул к городу. Взобравшись на верх большого холма, где располагалась Елага, я увидел следы битв, что здесь происходили несколько сезонов назад. Стена была смята и разворочена, ворота чем-то уронили внутрь, видимо таранили, все вокруг покрывали пробоины от пуль и дроби, но ни тел, ни каких либо предметов одежды или оружия я не видел.
Медленно катясь по улице, я осматривал разрушенный город. Таверну сожгли, какие-то дома относительно уцелели, какие-то сложились. Трупов не было: это самая ценная добыча. Досталось даже экскаватору, вокруг которого раскинулась Елага: в него стреляли, его жгли, но ржавый монумент устоял. Прошлое оказалось крепче настоящего. Дом слепого относительно уцелел, хоть и был покрыт пулевыми отверстиями, окна разбиты, и выломанная дверь болталась на одной петле. Внутри царил сумрак и запустенье, сквозняки гоняли пыль по углам. Одежду слепого потрепала непогода, а самого его покрывала пыль, но я видел, что он жив, и активен.
— Здравствуй, Бортник, давно не виделись.
Слепой медленно поднял голову, и уставился на меня блестящими, чуть светящимися черными глазами.
— Здравствуй, Александр. — сказал он каким-то механическим голосом.
При этом он назвал имя, которым я представился в первой капсуле.
— Кидаться на меня не будешь? — с опаской уточнил я, — Ты знай, я когда тебя шлепнуть обещал — я шутил.
Слепой помолчал несколько секунд.
— Я знаю. Я все знаю.
Нет, это точно не Бортник. Готов поспорить на щелбан.
— Кто ты?
— Ты называешь меня скверной. Я — Сознание.
По моему телу пробежали мурашки, которые удивили трогга. Похоже, в этот раз я встретился со скверной лицом к лицу. Напрямую, без посредников.
— Сознание? Не понимаю.
Слепой опять замолчал.
— Мне сложно говорить, — сказало оно немного спустя, — я повреждено, связь не устойчивая, я теряю части себя и по долгу не могу их найти.
Сложно что-то понять, но похоже у скверны проблемы, и да, то, что я слышал до этого — было правдой. У вируса сознание роя, или чего-то типа того, это как нейросеть, и когда часть отвалилась — оно потеряло часть себя. Но одно я понял точно — наша встреча не случайна.
— Чего ты хочешь?
— Я хочу… — слепой запнулся, — …существовать.
— Хорошо. Кто тебе мешает?
— Есть враг, пытающийся меня погасить.
— Где он?
— Там.
Я четко увидел в своем сознании, где расположен враг скверны. Это Москва. Значит, Институт? Они борются с заражением, но заражение приобрело такой уровень самосознания, что может нападать и защищаться?
— Уничтожь врага.
Как я и думал…
— Но почему я?!
— Ты — идеальный симбиот, ты принял Сознание. Ты — наше идеальное творение.
Час от часу не легче… Но одно я понял точно: никакой я не избранный, просто удобное оружие, которое хорошо лежит в руке. Но есть тут какие-то нестыковки… Вроде все понятно — есть мы, и есть те, кто против нас. Но я не хочу действовать слепо, я хочу понять и познать суть вещей. Понятно только одно: мою физическую форму и память используют для достижения цели. Трогг не может попасть в Москву, Александр Трубеев — может. Вот и весь хрен, до копейки. Пока я размышлял, слепой опустил голову и затих.