— Нет, Фил, врядли. Конец произошел через год после этого, я очнулся еще через три года. Есть мысль, что скверна не успела меня доделать, и ее противник нанес удар первым. А знаешь, как скверна себя называет?
— Как? — безэмоционально спросил старший.
— Сознание.
— Сознание?
— Сознание. Она разумна. Монстр, внутри которого я нахожусь — разумен.
— И как ты можешь доказать, что не врешь? — спросил он.
— Никак, нваверное…
Мы помолчали, глядя друг на друга. Я искал союзника, но могу найти только пулю в лоб.
— Ну спроси меня о том, что знаю только ты и я. Кофе, я так понимаю, больше нет?
Фил пристально смотрел на меня, и я не мог догадаться, о чем он думает.
— Кофе нет, кончился. Я думал у тебя уже не получится меня удивить, но нет, ты способный малый.
Кажется, меня признали.
— Знаешь, мне бы хватило второй смерти, но меня не отпускают. Расскажи мне, что произошло, меня четыре года небыло.
Филипп побарабанил карандашом по столу.
— Что тебе рассказать? За тот год, что прошел до глобального пиздеца два-ноль не было ни одного нового чистого. По крайней мере, я о них не слышал. Сам понимаешь, каждый чистый — это событие. То там резню устроит, то тут. И тишина, как будто перестали появляться. Получилось эдакое затишье перед бурей. А потом скверна сказала пока-пока. Первым делом у нас встали мастерские, потому что отказали сварочники. Первые пару дней я думал, что это сбой, но нет, скверна как будто выключилась. И да, система в моей башке тоже отключилась. Все сделанное до этого времени работало, но что-то новое произвести уже не удавалось. Потом начался сущий ад, люди одичали, начали убивать и жрать друг-друга, потому что земледелие встало.
— Да, слышал об этом…
— Наступил хаос. Слепые отключились, скверна перестала кормить, встало все, встали фабрики, перестали падать “дары небес”.
— Это тоже уже слышал.
— Значит, больше мне рассказать нечего. И куда ты теперь?
— В Москву.
Мы помолчали, глядя друг на друга.
— Только постарайся больше ничего не сломать. И не сдохнуть.
— Ладно. А ведь в прошлую нашу встречу жизнь была хорошая…
— Дааа… — протянул Фил, — Ко мне Фарг заезжал два сезона назад.
Услышав имя друга, я встрепенулся.
— Да?! Что говорил??
— Да ничего особенного. Взял немного припасов и уехал, не сказал куда.
Это меня расстроило. Хотя… Что я скажу Фаргу? Не знаю… Но увидеть живого уже хорошо.
— Еще кто-нибудь из моих заглядывал?
— Да. Виль.
Вот это уже интересно.
— Когда?
— Он был четыре сезона назад, и второй раз примерно два месяца назад.
— Что говорит?
— Ничего. Он никогда ничего не рассказывает.
Значит, мои друзья еще живы. Хорошо. Может быть собрать их заново… Но… Чтобы что? Что мы будем делать?.. Не знаю. Пока — не знаю. Но придумаю. А когда придумаю, тогда и соберу.
— Если кто-нибудь заявится — передай привет от Андатра, скажи, что смерти нет.
Филипп ухмыльнулся.
— Думаешь ее нет?
— Я это точно знаю, Фил. Я видел многих мертвых во сне, пока скверна работала. А сейчас я и снов не вижу, но точно знаю — смерти нет. Она хранит всех нас. Всех. Понимаешь? Я хочу докопаться до сути, что здесь происходит, почему байкеры, кто замутил этот пиздец.
Старший вздохнул, положил карандаш и закрыл журнал.
— Не думаешь, что не по Сеньке шапка? — спросил он меня.
— Думаю. — честно признался я, — Но другого пути не вижу. Планшет Ферзя еще у тебя?
— Да.
— Работает?
Филипп кивнул.
— Отлично! У меня есть некоторые соображения. Мне нужно найти слепую, я думаю мой планшет у нее, и тогда смогу связаться с тобой. Я хочу слить тебе любую инфу, которую нарою, если меня опять шлепнут — хоть кто-то будет в курсе.
— Это очень опасные игры. И твое тело… Ты уверен в нем?
— Не знаю, Фил, я ничерта не знаю. Но оно значительно сильнее человеческого.
Я почувствовал, как трогг ухмыльнулся. Да, теперь он и такое умеет.
— Держи себя в руках, — посоветовал мне старший, — в прошлый раз это не сработало, но постарайся хотя бы сейчас.
— Обязательно. — улыбнулся я, — И знаешь, что еще?
— Нет, не знаю.
— Мне показалось, что в пригороде Москвы жизнь не настоящая, муляж.
Старший почесал затылок.
— Может быть, ты просто от такой жизни отвык?
— Может быть…
Мы молча посмотрели друг на друга.
— Если хочешь — оставайся на ночь, но мы запрем тебя в клетке.
Эта идея показалась мне вполне обоснованной, и я согласился.