“Вот ее-то тебе в следующий раз и изуродуют, дурик”.
Ну… Да, наверное. Быть красавчиком в цирке вооруженных уродов без комплексов перспектива так себе. Я нажал на газ, и багги взревев мотором набрала скорость. Да, не ТРИкс, но тоже могет, километров сто двадцать-сто тридцать едем. Главное, бензин не сожрать раньше времени. Мы быстро долетели до старой развязки.
“Нам налево”, подал голос трогг.
Послушав свой персональный встроенный джипиэс я свернул, и выехал на широкую трассу, по две полосы в каждую сторону, разделенные газоном. Мы пролетели развалины маленькой заправки с рухнувшим козырьком над колонками, остовом небольшого кафе, и рванули по убогому асфальту куда-то вперед, в Москву. Плана у меня не было, я просто давил на газ и обруливал ямы на асфальте. Мы пролетели частный сектор, перемахнули по чудом уцелевшей полосе моста высохшую речку, и рванули дальше. Дорога шла то по гребню горки, то спускалась в ложбину меж холмов.
Попалась такая же маленькая заправка, только дырявый и разлохмаченный козырек еще дышал на ладан. Следом попалась развязка с кирпичной кафешкой и верандой под крышей, и сразу стало понятно, что это место обитаемо, и живут тут не добрые самаритяне: здание кафе и веранда укреплены, и по нам открыл огонь наблюдатель, показавшийся на крыше. Мира тоненько вскрикнула, я испугался, что в нее попали, и принялся петлять, чтобы сбить стрелку прицел. Тот сделал еще один запоздалый выстрел с нулевым результатом. Отъехав, я оглянулся и убедился, что Мира не ранена, и только тогда выдохнул.
“А если б была ранена, чтоб ты сделал?”, пристал трогг.
Что? Да ничего. И ничем не смог бы ей помочь, она умерла бы в мучениях.
“Тогда ее можно было бы съесть?”
Мы не едим друзей!
“Даже мертвых?”
Особенно мертвых!
“Но это не практично…”, пробубнил он.
Зато по совести!
“Какая такая совесть? И у кого?”
Такая! У меня! Хватит меня нервировать, за дорогой следи!
“Да смотрю я, смотрю, чо разорался-то?”, пробухтел трогг.
Смотрит он. Ага. Я влетел колесом в приличную яму, от чего Мира вскрикнула, и понял что и самому неплохо бы смотреть за дорогой, чем и занялся. Надо найти заправку. Надо найти жратву. Воду. Оружие, патроны. Ночью я смогу ехать, девчонка вполне может спать на пассажирском месте в движении. Ну, или не спать, не знаю я чем она там может заниматься. Чем они обычно занимаются? Сплетничают? Погрузившись в свои мысли я ехал все дальше и дальше. Меня окружали то темные поля, то мертвые леса, иногда попадались останки придорожной инфраструктуры, разок видел то ли сады, то ли деревню около дороги. А потом слева показались панельные многоэтажки, а справа — знакомый признак города. Да да, автосалон. Их я ни с чем не спутаю! Большая парковка, двухэтажное высокое здание, это точно оно. Но куда меня принесло? Где я?
Небольшая группа многоэтажек появилась и справа, но как и предыдущие — быстро кончились. Мать моржиха, куда меня занесло?! Что это за город? Что там у нас рядом с Самарой? Тольятти?? Буду думать, что это Тольятти. Пусть будет Тольятти. Нет, наверное нет, высокой застройки я не видел. А потом я вылетел на дамбу. Дамба неплохо сохранилась, а вот воды небыло. Я видел большую грязную лужу на дне с пятнами радужного цвета, и чем дальше ехал, тем больше понимал, что это была Волга, и таки да, я где-то около Тольятти. Масштабы дамбы поражали, я выехал на сушу, но через некоторое время опять началась длинная дамба, и вот тут уже пришлось смотреть в оба: сохранилась она плохо, кое-где полотно дороги накренилось, и я надеялся, что покрышки удержат мой болид.
Но нам повезло — мы проскочили, промчались мимо зловеще выглядящих корпусов обветшавшей гидроэлектростанции, и углубились в промзону. Справа простирался завод с двумя ободранными, торчащими вертикально металлическими бочками, потом еще какие-то постройки явно не жилого назначения, а их изначальное назначение угадать не удавалось, и никаких признаков жилья. Что это за промзона? Что за город? Фиг знает.
Следом мы пролетели частично разрушенный поселок. Именно разрушенный: примерно в середине селения дома были ранесены, те, что частично уцелели — обгорели, даже кирпичные. Что за война тут происходила, и чем тут все раскатали? Ракетами? Танками? Непонятно, и было это давно, руины поросли убогой растительностью. И все одно и то же: лес, поле, развалины деревни, развалины деревни, лес, поле. Я просто жал на газ, и надеялся, что в баке еще есть горючка.
— Трогг! Трогг! — раздалось у меня за спиной.
Я даже не понял почему она трогга зовет, и только потом воткнулся, что это зовут меня.