Мы теперь работали по двадцатичасовой вахте, которая не так плоха, как может показаться, поскольку в космосе вы мало нуждаетесь в сне. Хотя, конечно, здесь нет «дня» или «ночи», все-таки удобней придерживаться определенных промежутков времени. Когда я проснулся этим «утром», это ощущалось как 6:00 на земле. У меня была изводящая головная боль и смутные воспоминания о судорожном, беспокойном сне. Целую вечность я развязывал ремни своей койки и проснулся лишь наполовину, когда присоединился к дежурной смене в кают-компании. За завтраком было непривычно тихо и одно место пустовало.
«Где Свен?» спросил я, без особого беспокойства.
«Он ищет Кларибел,» ответил кто-то. «Говорит, не может найти ее нигде. Она обычно будит его.» Прежде чем я успел вставить, что обычно она будит и меня, Свен появился в дверях и мы заметили, что что-то случилось.
Он медленно разжал свою руку, и там лежал крохотный пучок желтых перышек с двумя сжатыми лапками, трогательно торчащими в воздухе.
«Что случилось?» спросили мы, все одинаково расстроенные.
«Я не знаю,» сказал Свен печально. «Я просто нашел ее такой.»
«Позвольте взглянуть на нее,» сказал Джок Дункан, наш повар-доктор-диетолог. Мы все ждали в молчании, пока он держал Кларибел у своего уха, пытаясь уловить сердцебиение.
Потом он потряс головой.
«Я не могу услышать ничего, но это не доказывает, что она мертва. Я никогда не слышал, как бьется сердце канарейки,» добавил он извиняющимся тоном.
«Давайте дадим ей кислород,» предложил кто-то, указывая на зелено-полосатый аварийный цилиндр в нише за дверью. Все согласились, что это превосходная идея, и Кларибел была завернута в кислородную маску, которая оказалась достаточно велика, чтобы служить для нее настоящей кислородной палаткой.
К нашему восторгу, она вдруг ожила. Широко улыбаясь, Свен убрал маску и она вскочила на его палец. Она выдала свою серию трелей на тему «Идите на кухню, мальчики» – затем вскоре опрокинулась снова.
«Я не понимаю,» пожаловался Свен. «Что с ней случилось? Она никогда так не делала прежде.»
В последующие несколько минут что-то шевельнулось в моей памяти.
Казалось, моя голова в это утро работает очень лениво, как будто я все еще не мог стряхнуть с себя бремя сна. Я понял, что могу что-то сделать с кислородом, но прежде чем смог дотянуться до маски, понимание взорвалось в моем мозгу. Я повернулся к дежурному инженеру и поспешно сказал:
«Джим! Что-то не так с нашим воздухом! Вот почему Кларибел умирает. Я вспомнил, что шахтеры берут с собой канареек, чтобы они предупреждали о газе.»
«Чепуха!» сказал Джим. «Сработала бы тревога. У нас двойные цепи, действующие независимо.»
«Вторая аварийная цепь сейчас не подключена,» напомнил ему помощник. Это потрясло Джима; он без слова бросился прочь, в то время как мы спорили и передавали баллон кислорода по кругу как трубку мира.
Он вернулся через десять минут с глупым выражением лица. Это был один из тех несчастных случаев, которые не могут случиться; ночью было редкое для нас затмение Земной тенью; часть воздухоочистителей замерзла и единственная аварийная цепь не сработала. Химическое и электронное оборудование стоимостью в пол миллиона долларов подвело нас. Без Кларибел мы могли бы потихоньку умереть.
Теперь, если вы посетите космическую станцию, не удивляйтесь, если услышите необъяснимые отрывки птичьего пения. В этом случае нет нужды тревожиться, скорее наоборот. Это означает, что вы гарантированы от неприятностей дважды и практически без особых затрат.