Крутое взморье вынудило арахнида замедлиться. Он вновь подпрыгнул, приземляясь лапами на отвесный склон, и тут же резво побежал вверх. От такой акробатики даже голова закружилась.
Меж тем Тараск за нашей спиной целеустремлённо шагал к замку, а его защитники продолжали осыпать громадину пушечными залпами. Я оглох от беспрестанной стрельбы, следя, чтобы нас не взяли на прицел.
Как сглазил. Какой-то тролль на вершине стен, заметил резво перебирающего лапами Брута и громко заорал своим:
— Вон! Вон! Мочи его! — огромная пятерня дважды ткнула в нашу сторону.
Пламенный оратор, ничего не скажешь.
Обхватив руками паука, я активировал Теневой сдвиг.
Сумрак привычно принял нас в свои объятия, а ездовой зверь ускорился. Крики на стене растянулись, превращаясь в непонятную кашу. Строча камень, брутхаск вылетел на край обрыва и скачками понёсся к замку. Мысленной командой повернул его направо, вынуждая арахнида пробежать вдоль стены.
Серёжка мыслеречи в моём ухе чуть потеплела.
«Чтоб тебе лопнуть, засранец!» — знакомый голос вторгся в моё сознание. «И эту каракатицу ты решил притащить сюда?!»
И тебе привет, любимая. Стоп. Ты его видишь? А Враазград? Ты что здесь делаешь?!
«А кто за тобой присмотрит? Какой у нас план?»
Ты где?
«Палаточный лагерь. Тут полный хаос. Все как с ума посходили».
А скоро будет ещё жарче, — мысленно усмехнулся я. Если уж не хочешь сваливать, тогда держи дистанцию. Титана вполне может заинтересовать то скопление придурков.
«Хорошо. Аккуратнее. Не лезь в самую гущу».
И не планировал.
Сейчас я собирался занять точку с самым лучшим видом и наслаждаться зрелищем. Поэтому всё так же верхом на Бруте рванул прочь от замка на полторы сотни метров. Дав по тормозам, взлетел в воздух Левитацией и завис.
А там было на что посмотреть.
Тараск одним лёгким движением шагнул на уступ, который начал крошиться под его весом. Колосс тут же сделал следующий шаг и… его конечность будто и не встретила сопротивления. Защитный барьер, который держался почти четверть часа под ударами осадных големов и магии, лопнул.
Бугристая ступня проломила крепостную стену и скрылась внутри. Огромный хвост хлестнул влево, снося одну башню из четырёх вместе с куском стены. С протяжными криками мелкие фигурки полетели вниз.
Все пушки до единой развернулись внутрь замка. Я видел, как всё больше боевых расчётов занимали свои места. Синхронная канонада впечатляла. Ярчайшие вспышки и грохот взрывов прокатились во все стороны. Даже деревья позади меня затрясли листвой.
Откуда-то с земли ударили магией. На миг в воздухе соткалась багровая печать огромных размеров, и из её центра вырвался пронзительно-красный луч толщиной с Александровскую колонну. Похоже, пройдя по краю в прошлый раз, Буревестники всерьёз озаботились вопросом самозащиты.
Поток энергии вонзился в живот Тараска. Долгие несколько секунд непробиваемая шкура держалась. Держалась…
Дрогнула.
С возрастающей скоростью луч скрылся внутри титана, выжигая себе дорогу всё глубже и глубже. Рёв полный боли и ярости заставил замок дрожать.
К первой печати подключилась вторая.
По левую руку от монстра заклубилось обширное облако тьмы, и из её глубины вперёд рванули дюжины покрытых костяными крючьями щупалец. Они обвили конечность Тараска, вгрызаясь в неё, буквально срывая слой мяса за слоем.
Ещё один рычащий крик.
Красный столп магии пробурил себе путь насквозь и показался из спины чудовища.
Видимо, я переоценил титана. Жаль.
Великан, задравший морду к небесам, опустил взгляд вниз, и в его крошечных глазах отражалась смерть.
Сдвоенный удар передними лапами создал взрывную волну такой силы, что крепостные стены разлетелись наружу раздробленными фрагментами кладки. В один миг Буревестники лишились большей части укреплений.
Тараск же обхватил когтистой лапой пучок удерживающих его щупалец и одним резким жестом намотал их на предплечье. Готов поклясться, клыкастая харя, если не улыбнулась, то оскалилась. Мощный рывок на себя, и с другой стороны облака тьмы раздался пронзительный вой.
Как перезрелые огурцы, они начали рваться в середине, заливая землю белёсой слизью. Из сердцевины магической печати показалось что-то склизко-бурое, имеющее чрезмерное количество глаз и клыков. Оно визжало, упиралось и никак не хотело выбираться из своего уютного домика.