Дни за чтением проходили так быстро, что Анна не успевала оглянуться и в конце концов заметила, что в ней нарастает разочарование. Она же диплом пишет, черт побери, а не сочинение на вольную тему. И ожидается, что она сделает какой-то вклад в изучаемый предмет, а не просто перескажет суть спора, переписывая чужие статьи. Она пыталась как-то объяснить Сесилье, что потратила три дня на то, чтобы прочитать четыре страницы, и Сесилье уставилась на нее, как на инопланетянку. Но это правда! Каждое слово было незнакомым, она лезла узнать его значение — и натыкалась на еще несколько незнакомых слов, и в конце концов, переходя от справочника к справочнику и от ссылки к ссылке, просто-напросто забывала, с чего начала. Слова никогда не бывали однозначными, потому что описывали сложнейшие природные процессы, и хотя со всеми этими понятиями Анна наверняка встречалась на младших курсах, большинство из них она забыла, поэтому ей приходилось постоянно сверяться со справочниками. По истечении месяца разочарование сменилось страхом: может, она просто дура? Но факт оставался фактом: она неприлично мало понимала в сути того спора, который так волновал и Тюбьерга, и Хелланда.
В припадке отчаяния она взялась прочесть книгу Клайва Фримана «Птицы» от корки до корки. Тюбьерг упоминал ее несколько раз и сухо сказал, что, когда Анна сможет разгромить доводы, в ней приводимые, она будет готова к защите. Все эти недели книга лежала у нее на рабочем столе, и каждый день, уходя домой, Анна бросала ее в сумку, собираясь почитать вечером, и каждый вечер успевала прочитать семь строчек, после чего засыпала. Теперь пути назад не было. Уповая на то, что, как только она ее прочтет, все тут же встанет на свои места, Анна вдохновенно принялась за чтение.
Книга Фримана была шедевром, полным отличных цветных иллюстраций, и на какой бы странице Анна ее ни открывала, везде Фриман аргументировал свою позицию содержательно и трезво, он опирался в своих выводах на взвешенные научные оценки, пользовался разнообразными научными источниками и оставлял место для щекочущих нервы сомнений там, где еще предстояло найти ответы на вопросы. Если бы не убедительная уверенность Хелланда и, в особенности, Тюбьерга в том, что Фриман ошибается, Анна стала бы последователем фримановской гипотезы сестринских групп тут же, не сходя с места. Фриман, без всякого сомнения, знал, о чем говорит, — и этого самого человека она должна была «замочить раз и навсегда»? Когда она закончила читать «Птиц», у нее на руках было восемьдесят две страницы рукописных заметок, и она ни на шаг не приблизилась к понимаю сути спора, наоборот — теперь она по-настоящему боялась стоящей перед ней задачи. С «Птицами» в руках и громко бьющимся сердцем она решила признаться во всем Тюбьергу.
Тюбьерг ждал ее в столовой Зоологического музея, и Анна вывалила перед ним все свои переживания, как только успела опуститься на стул напротив него.
— Тюбьерг, я не понимаю, почему гипотеза Фримана ошибочна… Мне кажется, что его аргументация выглядит более чем убедительно.
Тюбьерг вытянул губы трубочкой, словно хотел произнести букву «у».
— Это значит только, что вы мало прочли, — нейтрально сказал он.
— У меня ушло три недели на то, чтобы прочесть «Птиц», — отчаянно возразила Анна.
— Господи, зачем вы вообще читали «Птиц»? Могли бы просто пролистать, этого было бы более чем достаточно. — Тюбьерг взял из ее рук книгу. — Эта книга — из тех, которые производят хорошее первое впечатление, но стоит копнуть поглубже — всё, от него и следа не остается, — он быстро перелистал страницы и вдруг легко улыбнулся. — Но я понимаю, что это может казаться немного неясным. Аргументация Фримана выглядит более чем убедительной, потому что он сам убежден в том, что прав. А нет никого хуже уверенных в своей правоте, — Тюбьерг положил книгу на стол перед Анной и посмотрел на нее взглядом, говорящим, что у него вдруг появился план. — Бросьте эту книгу, — предложил он. — Прочтите вместо этого пятнадцать статей, написанных учеными, которые считают, что птицы произошли от динозавров, и пятнадцать статей, написанных учеными, полагающими, что птицы и динозавры являются родственными классами. Это должно прояснить для вас ситуацию. И держитесь пока подальше от книг. Среди них есть много хороших, к которым вы потом можете вернуться, но вот эта, — Тюбьерг приподнял «Птиц» и снова опустил их на стол, — не что иное, как закамуфлированная пропаганда.
Анна выпустила воздух через нос.