– Восемь лет?! Не может быть! – Он уставился на свои руки, а потом тяжело вздохнул. – Кого я хочу обмануть? Конечно, так все и было. Но мне казалось, что я отсутствовал не так долго. Как такое возможно? Почему я ничего не помню?
– Совсем-совсем ничего? – робко спросила Лотти.
Папа покачал головой.
– Почти ничего. Только долгую дорогу домой. Помню, как я тайком пробирался на корабли. На какие-то грузовики. Я знал, что мне нужно добраться в какое-то важное место. Хотя и не знал, куда именно. Теперь-то я понимаю, что возвращался домой. – Он на секунду умолк и добавил: – И единороги. Я помню единорогов. – Он настороженно оглядел всех сидящих за столом, словно боялся, что они ему не поверят, и снова уставился на свои руки.
Когда он поднял глаза, все, кто был в кухне, кажется, затаили дыхание.
– Что?
Дядя Джек медленно поставил на стол чашку с кофе:
– Когда ты уехал… восемь лет назад… ты поехал искать единорогов. В джунглях у подножия Гималаев.
Том задумчиво кивнул.
– Я их нашел, – сказал он. Потом покачал головой: – Но я не помню, почему я к ним поехал. Не помню, что было раньше. – Он растерянно нахмурился и опять побледнел, словно ему стало плохо.
– Я сомневался начет единорогов. Я тебе не поверил. На самом деле я пытался отговорить тебя ехать. Я говорил, что это глупо, бессмысленно и безответственно, – сказал дядя Джек. – Никто не хотел, чтобы ты уезжал. Но ты был уверен, что слухи не врут. Ты уверен, что единороги действительно существуют? – Его голос дрогнул, словно он об этом мечтал, но боялся надеяться.
Но Лотти нисколько не интересовали единороги – по крайней мере, не прямо сейчас.
– Это все было подстроено! – выпалила она. – Это Пандора распустила слухи о единорогах. Она хотела тебе отомстить. Хотела разлучить тебя с мамой и со мной!
Папа изумленно уставился на нее.
– Кто такая Пандора? И твоя мама… – Он тихонечко застонал. – Я даже и не подумал… Конечно. Я понимаю, как это сейчас прозвучит, но я и ее тоже не помню. Совсем не помню. Где она?
– Во Франции, – сказала Лотти. – Она там работает. Поэтому я живу здесь. Когда ты пропал, мы переехали в Лондон. Мама не знает о магии. Неужели ты ничего не помнишь?! – сердито выпалила она.
– Совсем ничего. Извини, Лотти. Я не нарочно. Расскажи мне. Кто такая Пандора?
Лотти беспомощно посмотрела на дядю Джека. Ей не хотелось рассказывать папе о его бывшей девушке, превратившейся в сумасшедшую колдунью; это было бы совсем уж странно. Но мысли, теснившиеся у нее в голове, были слишком настойчивы, чтобы так просто от них отмахнуться. Она не могла рассказать папе, но не сумела сдержать эти мысли – и показала.
Софи свернулась калачиком у нее на коленях и передала ей часть своей силы, чтобы придать больше плотности странному видению, внезапно возникшему над столом.
Все смотрели как завороженные на искрящийся серый туман, из которого соткалась картинка: красивая женщина в красном платье – красивая, но зловещая и пугающая – смеялась, запрокинув голову, ее белые волосы развевались, словно на ветру, а перед ней, испуганно съежившись, стояла девочка с черными кудрявыми волосами.
Лотти услышала, как папа яростно втянул в себя воздух.
– Это Пандора, – прошептала она. – А это я…
Картинка менялась. Пандора встревоженно огляделась по сторонам, словно ее что-то насторожило. Ее улыбка поблекла. Раздался грохот – стук могучих копыт, – и на скале над тропинкой, где стояли Лотти и Пандора, появилось огромное сияющее существо. Единорог.
Лотти видела все это раньше, и Софи тогда была с ней, но остальные не видели, хотя Лотти пыталась рассказывать дяде Джеку и Дэнни о том, что с ней произошло. Фред выбрался из кармана папиной куртки и стоял на столе на задних лапах, взволнованно теребил хвост в передних, подпрыгивал на месте и пронзительным писком подбадривал Лотти и серебристо-белого единорога, который прогнал Пандору прочь. Который ее напугал. Лотти с Софи остались одни в темноте на Нитербриджском холме.
– Ох, Лотти, – пробормотал дядя Джек, когда видение померкло. – Прости меня, Лотти. Не то чтобы я тебе не поверил – но я не думал, что все было так…
– Тише! – шикнула на него Софи. – Это еще не все. Смотри!
Лотти моргнула. Над столом опять заклубился серебристый туман, но на этот раз его вызвала не она. Она посмотрела на папу и подумала, что, наверное, она сама выглядит точно так же, когда создает видения: брови чуть нахмурены, взгляд задумчивый и отрешенный.
Из тумана снова соткался серебристо-белый единорог, но теперь он был другим. По-прежнему очень красивым, но до боли печальным. Он стоял, низко опустив голову, и смотрел в неглубокую быструю речку – Лотти не видела воду, но догадалась, что он изучает свое отражение.