Бревна пришлось возить из лесу километра за четыре. Правительство давало их почти даром. Целмс выезжал за ними несколько раз в день. Один ворочал тяжелые бревна. Вечерами тесал их. После долгого рабочего дня чувствовал себя совсем разбитым. Ладони горели, в боках кололо. Зато радостно было видеть, как растет куча бревен на маленькой полянке. Целмс уже высчитал, сколько дней понадобится на перевозку бревен и когда он сможет взяться за кладку дома. Все высчитал; когда дом будет готов, сколько комнат и окон в нем будет.
И вдруг случилось то, чего Целмс давно боялся... Был жаркий день. Небо дышало зноем. Целмс медленно шагал по обочине дороги, закинув себе вожжи на шею. Колеса лениво скрипели по щебню дороги. Целмс задумчиво шагал, ударяя кнутом по земле.
Вдруг гнедой споткнулся. Бессильно упав на колени, он тяжело дышал, взметая дорожный щебень.
Целмс не испугался. Случалось это не раз. Уговаривая, гладя, понукая, старался он помочь встать своему товарищу по работе. Но гнедой не вставал. Глаза его стекленели все больше, изо рта пошла пена. Дыхание замедлялось.
Угасающими, невидящими глазами уставился он на дорогу, по которой приходилось ему так много шагать.
— Гнедой! Милый мой! — застонал Целмс, обнимая шею друга.
Умер милый, верный товарищ по работе...
Целмс шел по тропинке к усадьбе Бемса. Ходил он этой тропинкой не раз, но никогда еще путь по ней не казался ему таким трудным.
Печально склонив голову, с сознанием неисправимой беды, шел Целмс к Бемсу просить взаймы денег. Хотя бы на покупку другой лошади.
Все передумав, Целмс не нашел иного выхода. Целмс не сомневался, что Беме даст. Ведь он хотел взять взаймы берег у порога, выстроить там мельницу. Кроме того, ведь он всегда так любезен с Целмсом.
Да, он даст! Но все же сердце тревожно щемило.
Ферма Бемса стояла на склоне горы. Издали зеленая крыша дома почти сливалась с окружающей зеленью. Казалось, вдали зеленеет рощица. Хозяйственные постройки тоже скрывались за зеленью.
Открыв калитку сада, Целмс робко пошел по дорожке, усыпанной гравием и обсаженной розами.
Большая черная собака, сердито рыча, бросилась ему навстречу.
— Куш, Фрицщ куш! — раздался голос Бемса с террасы, обвитой виноградом.
Собака смолкла.
— Мистер Целмс? Редкий гость!
Беме дружески пожал руку Целмса. На террасе на смятой постели валялся женский платок, неизвестно как сюда попавший.
— Видите, как живется старому холостяку, когда некому за ним убирать, — пожаловался Беме.
— Ничего, ничего, — сказал Целмс, садясь на краешек пододвинутого стула.
Беме, казалось, очень был рад приходу Целмса. Подбежав к двери, он нажал кнопку.
— Все по-американски устроено, — пошутил он.
Дверь открылась, показалась молодая девушка лет
двадцати.
— Ведает хозяйством, — объяснил Беме и, прищурив с лукавым добродушием глаза, начал что-то говорить девушке на чужом языке.
— Заказал кофе. Ведь вы останетесь? Вероятно, проголодались после длинного пути?
Целмс пытался возразить, что он поел, что ему совсем не хочется есть, но Беме настаивал на своем. Заговорил о мельнице.
— В последнее время я часто думаю о мельнице, мистер Целмс. Не следует медлить, а то еще кто-либо другой успеет раньше нас. Тогда мечты наши разлетятся по ветру.
— Я ведь согласен, — сказал Целмс. На душе у него стало легче: если Беме решился на это дело с водопадом, то непременно даст взаймы. Конечно, даст.
— И потом — нечего сомневаться, доходы будут. Я уже навестил всех фермеров в округе. Все очень рады. Ведь неплохо — мельница будет, можно сказать, под самым носом.
Беме замолчал и, развалившись в кресле, начал пускать из трубки синие колечки дыма, следя за тем, как они тают в воздухе.
— Да, да! Тут нечего медлить, мистер Целмс, — спустя немного заговорил он снова. — Иначе может случиться то, чего я боюсь... Говорю вам — нечего медлить.