Оказывается, я очень похожа на мать. Те же волосы, глаза, напряженные губы. Но во мне были и черты отца. Взгляд, наклон головы, жесты...
– У нас есть доказательства! Контрабанда, денежные махинации... Их величествам будет очень интересно узнать о ваших делишках! – решительно вешал Тодеуш Блейм.
– Так почему же вы говорите это всё мне, а не им?! – хмыкнул Катмор.
– Потому что, мы предлагаем вам сделку. Мы знаем о ваших планах, создать артефакт, такой же, как был у Тиналя Кровавого. Вы откажитесь от них, а мы будем молчать обо всем остальном, – спокойно объяснила... моя мама, Лорриссия Блейм.
Катмор нарочито расхохотался, тут же остро взглянув на пару его гостей.
– Какая жалкая попытка воздействовать на меня! Но есть одно "но" – я не собираюсь от чего-либо отказываться. А эти ваши доказательства... Не будет вас, не будет и их, верно?
Взмах руки герцога, и женщина стала падать на пол. Кажется, он перекрыл ей доступ кислорода. Лориссия не могла вздохнуть, хрипя, и смотрела круглыми глазами на своего мужа, поймавшего её в объятия.
– Лори! Милая! – бросив отчаянный взгляд на Катмора, Тодеуш воскликнул. – Мы не станем ничего говорить Королю и Королеве! Мы уничтожим доказательства! Не трогайте Лори!
Катмор вновь рассмеялся.
– Какая экспрессия! Какая любовь! Вот только мне не нужны такие храбрые свидетели моих дел.
И когда женщина окончательно перестала дышать, рядам с ней, упал и её муж. На этот раз, умерев мгновенно.
Пространство вновь затуманилось, и мы с Бернардом вновь оказались в картинной галереи дворца.
Я покачнулась, почти ничего не видя за пеленой слез, и Бернард осторожно притянул меня к себе.
– Тшш... Всё хорошо. Это всё в прошлом, – шептал он, чуть–чуть покачиваясь вместе со мной.
– Это... так... Одно дело, знать, но видеть! – захлебывалась словами я.
– Понимаю. Я вас понимаю. Мы сделаем всё, чтобы Катмора наказали.
– Он... такое чудовище!
Я уткнулась Бернарду в шею, намочив слезами воротник его рубашки. Пальцы судорожно цеплялись за ткань на груди юноши, словно я тонула, и только это могло меня задержать над водой.
– Да. Он чудовище, – прохрипел Бернард, видимо тоже думая об отце.
***
Когда мы, более менее, успокоились, всё же решили закончить осмотр зала. Не этот раз мы старались не касаться картин, используя только магию.
Конечно же, мы ничего не нашли. Неисследованных комнат во дворце становилось всё меньше, а где Катмор спрятал амулет, что принес столько несчастий, было так и неизвестно.
Когда за окнами уже наступили предрассветные сумерки, Бернард решительно проговорил:
– Хватит на сегодня. В галереи ничего нет, а в другую комнату переходить уже нет времени. Продолжим завтра.
Вздохнув, я устало согласилась.
Молодой человек решил проводить меня до двери покоев, видя, что я совсем лишилась сил. На сон останется всего лишь пару часов.
А потом вновь попытки что-нибудь узнать, светские рауты, ночи поисков...
Прощаясь, я взяла руку Бернард, осторожно сжав.
– Всё будет хорошо. Что бы ни было.
Маркиз кивнул, чуть улыбнувшись, и повернувшись, отправился к себе.
Я вдруг вновь подумала, как жаль, что у меня нет фамильяра. Малли так поддерживала своего хозяина, отвлекала от грустных мыслей, веселила.
Да и Бернард всегда мог поговорить со своей белочкой, если боялся поделиться с каким-либо человеком своей тайной.
Меня же в покоях никто не ждал. И видимо, так будет в моей жизни всегда.
***
Этой ночью (а точнее уже ранним утром), в отличие от остальных, не было спокойной темноты или ярких неприличных снов с участием Бернарда. Кошмар продолжался всего пару часов, но казалось, прошла вечность. Разнообразная нечисть нападала на меня, то и дело превращаясь в Катмора. Я сражалась и падала, то сгорая в огне, то захлебываясь в болоте. Я звала родителей, друзей, Бернарда, но никто не мог мне помочь. Я была одна.
Вскрикнув, я проснулась вся в поту и слезах. Темнейший! Я ведь не плакала так с тех пор, как... Да я вообще ТАК никогда не плакала. А Бернард?! Что он обо мне подумал?! Я не какая-то капризная барышня, чтобы рыдать по поводу и без! Я была свидетелем смертей. Порой страшных.