– Полиция?
Хальрун удивился, но только на миг. Затем рн широко улыбнулся, чувствуя себя охотником, вставшим на след зверя.
– Очень хорошо! Просто прекрасно! – обрадовался газетчик. – Скорее веди меня к полиции!
Девушка моргнула, а потом заметно приободрилась.
– Вы что-то знаете о хозяйке?
– Может быть... Может быть, – уклончиво ответил Хальрун. – Мне обязательно нужно поговорить с полицейскими.
– Тогда как же хорошо, что вы пришли! Прошу вас! Я отведу!
Как ни спешила эта глупышка, не спросившая даже имени гостя, рослому Хальруну было тяжело держаться с ней наравне. Впереди ждала тайна, возможно, даже скандальная, а вместе с ней известность... и тиражи. Хальрун старался запомнить все, что видел в доме, что позже рассказать читателям «Листка», как живут те, кто дает им работу. Газетчика вели по широкому коридору, застеленному ковровой дорожкой, где газовые рожки встречались через каждые несколько шагов. Вейя Кройгейс обитала в роскоши и комфорте.
– Прекрасное жилище! – оценил Хальрун. – Тут во всем чувствуется заботливая женская рука.
– Вы правы, – согласилась служанка. – Когда хозяйка приняла наследство, она купила этот дом. Только недавно мы закончили обустройство.
Девушка погрустнела.
– Что все-таки случилось? Объясните мне.
– Вы не знаете, вей? – встревожилась служанка.
– Я знаю не все, – уклончиво ответил Хальрун. – Вейя Кросгейс пригласила меня, но она только намекала на какую-то угрозу.
– Намекала, вей? Значит, угроза действительно была... А мы надеялись... Вы расскажите полиции?
– Конечно! Итак, что у вас стряслось? С вейей все хорошо, я надеюсь? – с напором спросил Хальрун. – Она жива?
Его цепкий взгляд успел приметить многие детали. В доме было чисто и красиво, но тревожная атмосфера наполняла особняк, как ядовитые миазмы канализацию.
– Не говорите так, вей!.. И мы пришли. Прошу вас, сюда.
Обогнув девушку, Хальрун приоткрыл дверь, а затем заглянул внутрь. Он хотел незаметно осмотреться, но сразу привлек внимание стоящих около входа людей: сержанта в форменной, фиолетовой с серебром одежде, и человека в цивильном костюме. Красивая форма более или менее вписывалась в окружение, а вот старомодный коричневый сюртук казался неуместным в изысканной гостиной.
Обладатель костюма был довольно молод, примерно одних лет с Хальруном. Лицо у него было чистое, с правильными чертами, однако отчего-то совершенно заурядное. Незнакомец относился к тем личностям, на которых никогда не задерживается взгляд, и чьи лица мгновенное стираются из памяти, стоит ненамного отвлечься.
– Кто вы? – спросил он и как начальник кивнул сержанту. – Зайдите немедленно, вей!
Нацепив самую доброжелательную улыбку, Хальрун шагнул к полицейскому в цивильном и затряс его безучастную руку.
– Хальрун Осгерт из газеты «Листок Роскбиля». Очень рад знакомству! Очень рад!
К сожалению, приветливые манеры не растопили суровое сердце. На журналиста полицейский смотрел все так же враждебно.
– Что вы тут делаете, вей Осгерт?
– Что делаю? Это любопытная история... Мне стало известно, что с вейей Кросгейс стряслось нечто... хм... не очень хорошее, выражусь так. Надеюсь, она жива? Я собирался с ней встретиться, чтобы расспросить.
Взгляд Хальруна скользил по гнутым спинкам диванов, по пушистому ковру и безделушкам над нерастопленным камином. Это была прекрасная комната, достойная оправа для прекрасной женщины, если только слухи не врали про Мализу Кросгейс. Увлекшись изучением мебели, Хальрун не заметил, как сузились глаза детектива.
– Считайте, что вейя Кросгейс жива, – отчеканил он. – У вашего бульварного листка будут большие проблемы, если вы хотя бы слово напишите иначе. А сейчас я хочу знать, кто вам сказал прибыть в этот дом?
– Кто? – удивленно переспросил Хальрун, делая вид, что не замечает враждебного к себе отношения. – Зачем так грубо? Никому не нужны проблемы, тем более большие! Я полностью готов помочь полиции, в чем бы ни заключалась эта помощь!
– Я жду, вей Осгерт.
Хальрун прищурился, изучая молодого, но уже такого самоуверенного полицейского.
– Да сама она и позвала! Но раз ее тут, очевидно, нет... У меня появилось предложение, выгодное для всех, включая отсутствующую вейю Кросгейс. Вы готовы меня выслушать? – спросил Хальрун, хотя общее внимание и так принадлежало ему.
Глава 2
– Никто в «Листке Роскбиля» не хотел бы помешать работе доблестной полиции. Моя газета, разумеется, не станет ничего писать про вейю Кросгейс, раз вы рекомендуете этого не делать. Однако любая услуга должна быть вознаграждена, вы не находите?
– Не нахожу, – сухо ответил полицейский.
Поскольку он до сих пор не приказал сержанту вышвырнуть Хальруна за порог, журналист решил считать это добрым знаком.
– Я не прошу многого – я только хочу узнать о судьбе хозяйки этого дома и получить право первым написать о этом.
Заметив, что полицейский взглядом указал сержанту на дверь, Хальрун заговорил быстрее.
– Я знаю кое-что о Мализе Кросгейс.
– Знаете?
– Знаю! Я расскажу, но мне нужны гарантии, что меня не прогонят отсюда.
– Прогонят? – удивился полицейский. – Я прикажу отвезти вас в управление...
– Прекрасно! Я готов ехать хоть сейчас! Едем же!
Хальрун не боялся – разговорить горничную он не сумел, а новость про появление полицейских в гостиной владелицы роскбильской фабрики, сама по себе пикантная, теперь казалась незначительной. Новость никуда не годилась, поэтому Хальрун не мог просто так уйти. Поехать в управление (да хоть бы и во вшивую кутузку!) он мог, а мирно уйти – нет. Если б только удалось разузнать, что случилось...
– Я могу рассказать, почему меня сюда пригласили! Вам будет интересно, обещаю, только разрешите мне остаться!
Хальрун скрестил пальцы на удачу и случайно прикоснулся к шершавой бумаге послания вейи Кросгейс, которое лежало в кармане его плаща.
Полицейский думал недолго, но напряженно, и несколько раз прошелся неприязненным взглядом по фигуре журналиста. Хальрун почти физически ощущал, как его мысленно разделывают, взвешивают, а затем оценивают по частям.
– Дорен Лойверт, младший детектив полицейского управления Центрального округа. Я вас слушаю, вей Осгерт.
– Нужны гарантии...
– Никаких, – перебил его детектив. – Если ваши сведения достаточно важны, я, так и быть, подумаю и, может быть, разрешу вам остаться...
Стоящий рядом седой сержант бросил на молодого начальника недоуменный взгляд, но смолчал.
– ...остаться с условием. В прессе не появится ни слова о вейе Кросгейс без моего разрешения.
– Я не могу отвечать за всех! – запротестовал Хальрун. – Только за свою газету!
– Ни слова! Вам ясно?
Журналист поднял руки с открытыми ладонями в знак поражения.
– Предельно! Мне придется положиться на ваше слово, но хорошо, пусть будет так... Вот, взгляните на это, детектив.
Хальрун собирался извлечь записку как-нибудь драматично, но полицейские оказались совершенно неблагодарными зрителями. Дорен просто забрал листок у Хальруна из рук.
– Как письмо доставили? – спросил детектив.
– Бросили в наш ящик. У редакции имеется один у входа.
– Прямо так?
Дорен махнул листком.
– Нет, конечно, нет... Был еще конверт...
– Где он?
– В редакции, кажется...
Хальруна наградили красноречивым взглядом, поэтому газетчик обрадовался, когда со второй попытки все-таки обнаружил коричневую бумагу у себя в другом кармане.
– Письмо пришло сегодня утром, – заговорил Хальрун по собственной инициативе. – И я сразу отправился сюда.
– Кто-нибудь видел, как его доставили?
– Нет. Я, конечно, могу поспрашивать, – с готовностью предложил он свою помощь. – Но двор у нас проходной и...
– Точное время доставки, очевидно, вам тоже неизвестно?
– Нет.
– Досадно... Но это уже что-то...
Письмо Дорен не вернул.
– Так что с случилось с хозяйкой? Вейя Кросгейс была права в своих опасениях?