— Спи, Витенька.
— Не хочу спать, — хныкал малыш.
— Ну тогда полежи.
— Не хочу лежать!
— Знаешь что — посиди.
Опираясь на локоть, Логвин смотрел в окно.
— И сидеть не хочу, — не унимался Витя.
— Тогда летай.
— У меня крылышек нет! — заорал он с новой силой. Потом зарылся в подушку и постепенно утих. Варя пришла обратно. Постояв у двери и убедившись, что ребенок спит, забралась под одеяло.
Пробило один раз.
— Час? — спросила Варя.
— Половина второго.
— Тогда спать.
С улицы послышались шаги. Не трудно было различить — женские, цокающие каблуками по асфальту, и мужеские, ложащиеся плашмя. Возле калитки шаги умолкли. В комнату доносился приглушенный разговор. Мужской голос был незнакомым, женский — Людин.
— Скажу, что на собрании была.
— Без десяти два. Какие там собрания! Тише говори, — сказал он.
— Ничего, спят уже. Завтра ему — к семи.
— Смотри, чтобы не ругали тебя, — говорил Людин спутник.
— Они-то? Что ты!
Люда стояла, прислонясь к калитке, он положил руку на ограду.
— Они у меня добрые, — продолжала Люда, — чудики. И сейчас им не до нас, своя забота…
Он говорил тише, чем Люда, и сказанное ей в ответ Логвин и Варя не расслышали. Зато отчетливо долетали ее слова.
— Хворает она.
— Чего бы это?
— Давнее дело… Как увидела тогда Павлушку, помнишь, говорила тебе, так и пошло, все хуже и хуже. А потом — Степан… Ну, ладно об этом! Как домой доберешься? Ни трамваев, ни троллейбусов.
— Дойду, мне не привыкать. А что ты им про завтрашнее скажешь?
— Что-то придумаю.
— А может, лучше правду? Чтобы все было честно.
— Не хочу.
— Люда…
— Сказала, не хочу, и все.
Логвин взглянул на Варю, она — на него, и у обоих, как тогда — в парке под вязом, родилась одна и та же мысль. Он встал с постели, неслышно оделся, прикрыл дверь в соседнюю комнату и включил свет.
У калитки не сразу увидели светящиеся окна.
— Люда! — вполголоса позвал Логвин, идя по дорожке.
Она вздрогнула, ее спутник отпрянул в сторону.
— Зачем же на улице стоять? — сказал Логвин. — Еще дождь пойдет. Идите в дом.
— По прогнозу осадков не предвидится, — ответил Людин спутник.
— Предвидится — не предвидится, идите же.
Когда они вошли в комнату, Варя была уже одета.
— Что ж, познакомимся, — сказал Логвин.
Перед ним стояла смущенная Люда и окончательно растерявшийся парень лет двадцати пяти в линялой, но чисто выстиранной и выутюженной гимнастерке. Пустой рукав левой руки был пристегнут булавкой.
— Витя спит? — спросила Люда, чтобы как-то рассеять неловкость.
— Спит, спит, — усмехнулся Логвин и выжидающе посмотрел на парня.
Тот сделал шаг вперед:
— Гвардии старший сержант Бабенчиков, Глеб…
И, поймав взгляд на пустой рукав, добавил:
— Пулеметчик.
— Значит, товарищи по оружию, — сказал Логвин, пожимая руку.
— В настоящее время — комендант в пединституте имени Максима Горького, — продолжал парень.
— Это дело, — кивнул Логвин. — А мы здесь с Варварой Семеновной подумали — зачем в прятки играть? Раз уж… словом — переходи к нам, старший сержант, и весь разговор. Хоромы, сам видишь, не первый сорт, еще дед строил. Всего две комнаты с кухней. И район — не Липки, но жить можно.
Люда застыла от неожиданности.
— Вы с нас камень сняли, — сказал Бабенчиков. — а то, понимаете… Но только я хотел дополнить — жилплощадью обеспечен: тоже две комнаты в коммунальной квартире и старушка мать. Вроде вас будет, — повернулся он к Варе.
— Видишь, Варя, тебя уже в старушки произвели.
— Я к тому… — начал было Бабенчиков.
— Ладно уж, — улыбнулся Логвин.
— Погодите, как же это… — заговорила молчавшая до сих пор Варя. — А Виктор? Значит, вы его с собой возьмете?
Люда заплакала.
— Что вы, мамаша! — выпалил Глеб, но, взглянув на Люду, осекся. — Тут ясно… дело такое. Понимаю — психологический фактор.
— Мамочка, не осуждайте меня, — плакала Люда, — прошу вас.
— Успокойся, Люда. Не за что осуждать.
— Ведь вы мне… И Николай Матвеевич…
Протирая глаза, из соседней комнаты вышел Витя.
— Почему вы спать не даете? Я был о вас лучшего мнения.
Логвин заметно постарел, на висках стала пробиваться седина.
— Вот так-то…
— Убили вы меня, Николай Матвеевич, — сказал Засекин. — Как же это вдруг?
— Не вдруг, не вдруг, Гриша. Считай — с войны. А последнее время… Ты пиши, как на место прибудешь.