И поднялся из-за стола:
— Товарищи, на нашем объекте, а вернее бы сказать — на участке, случилось «чп». Лучшая, так думали до сих пор, бригада управления объявила, как бы помягче, коллективный простой.
Переждав шум, возникший среди присутствующих, он продолжал:
— Да, да. Не удивляйтесь. Дико, но это так.
Сейчас Котко казался спокойным, говорил гладко, как по писаному.
В комнату быстро вошел Федор Белоус. Отыскав глазами Логвина, хотел было сесть рядом, но, не найдя свободного места, устроился поодаль.
— Идет, так сказать, коллективный простой второй, слышите — уже второй смены… — говорил Котко.
Внезапно подскочил низкорослый паренек из бригады:
— А мы не гуляем, товарищ прораб! Марши в подвале ставим и ступеньки подгоняем.
— Молчи, Антон, — сказал Логвин.
Паренек сел на место.
— Второй, — еще раз повторил Котко, — это когда до полугодия осталось две недели, а взятые нами обязательства…
— А мы не брали обязательств класть на соплях, — оборвал его Белоус.
— Не к лицу это комсомолу, Белоус, — обернулся к нему Котко. — Тебе бы не поддаваться провокациям, а сказать свое слово.
— Я и скажу, научно-популярно, — липу вы нам подсунули вместо раствора, — снова бросил Белоус.
— Грамотные все, — усмехнулся Котко. — Без году неделю на производстве, в техникуме один коридор прошел и судит-рядит. А у меня институт за плечами, двадцать лет стажа. Как-нибудь смыслю малую толику и, кстати, за дело отвечаю.
В бригаде зашумело.
— А мы кто же, служащие? — вырвалось у кого-то.
— Служащие — не служащие, но пока что руководитель я, — сказал Котко.
— Руководителей хватает, работяг в обрез, — отозвался про себя Белоус.
— Раствор им не по вкусу! — расхохотался Котко, не упуская из виду управленцев. — Чем же, позвольте спросить? — И, ища глазами, отыскал наконец Мельника. — Ну, хоть бы ты скажи — плохой раствор?
Мельник как топором отрубил:
— Не надо мне вашего ордера, товарищ прораб.
Котко пожал плечами:
— Я ему про Ивана, а он — про Степана! Ты про раствор скажи. Причем здесь ордер?
— Знаете вы, причем, — усаживаясь на место, сказал Мельник. А затем продолжал, обращаясь к бригаде. — Мы всю ночь со Светкой думали. Ладно — пусть… Жили с тещей и жить будем, хрен с ней… А ордер… — и он махнул рукой.
— Чего спорить! — раздался чей-то голос. — Пойти на место и проверить.
— Не проверишь уже, — усмехнулся Белоус. — С ночи все на узел отвезли и обратно пустили в машину. Я только что оттуда.
Наступила пауза.
— Ловко! — отчеканил кто-то из присутствующих.
— Яснее ясного, — добавил другой. — Ищи ветра в поле.
— Что ж проверять! — встрепенулся Котко, чувствуя, что почва уходит у него из-под ног. — Не в растворе дело, чтоб вы знали, а в другом. Не хотелось про это… Но, видно, придется. — И, обращаясь к инженерам из управления, пошел со своего козыря. — Есть у нас бригадир на объекте. Все думали — бригадир, наставник, чего уж… Даже юбилей ему решили отметить, готовились сообща, да только…
Все повернулись к Логвину. Отовсюду раздались голоса:
— Что только? Говорите, раз начали!
На мгновение Котко заколебался, но отступать было поздно.
— Не место здесь… и все же скажу, — продолжал он. — Дело давнее, военное. Сам понимаю, кто старое помянет — тому глаз вон. Но молчать не могу. Было ведь, было, и отпираться некуда.
— Да что же было?! — снова раздалось наперебой.
— Не с ним, правда, с сынком его… — выпалил Кот-ко. — А вы, Николай Матвеевич, пользовались при сем, ой как пользовались! По закону бы — отец за сына не отвечает, а если по совести, товарищи… Вот и натянул я вожжи с торжеством, а он в отместку — как громоотвод — про раствор придумал и всю эту петрушку возглавил.
Поднялся шум. Многие кричали, вскакивали со своих мест.
Логвин сидел неподвижно.
— Ну и сволочь же ты! — выкрикнул молодой паренек.
— Товарищи, нельзя же так! — поднялся один из управленцев.
Но шум не умолкал. Кто-то колотил по столу.
— Товарищи!
Наконец утихло и, обращаясь к одному Логвину, Котко заговорил снова:
— Стыдно мне за вас! Помалкивать бы вам, а вы бригаду взбаламутили. За них обида, за бригаду, за молодежь нашу. В целом неплохие ребята, а вы им яду подлили. Тут, каюсь, смолчать не мог, должен принимать…
— Погодите с выводами, товарищ прораб, — перебил его сидящий рядом и молчавший до сих пор пожилой рабочий, — что было, мы сами знаем, а Николая Матвеевича не слышали.