— Тоже мне работа, — вздохнул Серафимов. — Одно перевоспитание.
И с этими словами он исчез в дверях гостиницы.
В течение следующего получаса в гостиницу входили разные люди. Некоторые выходили обратно, некоторые — нет. Пробило одиннадцать часов, а Удалов так и не вернулся. Стендаль решительно вошел в гостиницу и постучал в дверь третьего номера.
— Войдите, — послышалось в ответ.
Комната была невелика. Кровать под розовым байковым одеялом с белочками, шкаф, стол с графином и двумя стаканами. На столе рядом с графином лежала копилка.
— Сколько отдаете? — сразу спросил пришелец, не узнав Стендаля.
— Я не отдаю, — сказал Стендаль. — Хочу поговорить.
— Давайте. Только недолго. Трудный день. Собираюсь поспать. Завтра будет еще труднее.
— А как со временем? — спросил Стендаль. — Не жалко тратить на сон?
— С моими запасами, — пришелец любовно погладил копилку, — я могу смело проспать неделю.
— И много набрали?
— Сегодня больше, чем вчера, — туманно ответил пришелец. — Лавинообразный эффект.
— А где Удалов? — спросил Миша.
— Ищите его в субботу. Он на рыбалку спешил.
— Нет, где он сейчас?
— Не знаю, — сказал пришелец. — Я торговый агент, я в технические подробности не вдаюсь. Нет его до субботы, нигде нет.
— А Серафимов?
— Возникнет в день зарплаты. И остальные кто когда. Кстати, хотя мой рабочий день закончился, по дружбе могу взять у вас время до шести завтрашнего вечера.
— Зачем? — не сразу понял Стендаль.
— Шурочка Родионова кончает работу в шесть, — проявил информированность пришелец.
— Нет, спасибо, — сказал Стендаль и откланялся.
Настроение у него было поганое. Он был растерян.
Особенно его смущал лавинообразный эффект.
На следующий день Стендаль понял, что пришелец не теряет даром ни минуты. На улицах было меньше людей, чем обычно, автобус оказался полупустым, да и в редакции городской газеты, где Стендаль работал, кое-кого не хватало. Слух о пришельце прошел по всему Великому Гусляру. Стендалю представлялись ужасные картины опустевшего города, последние жители которого мнутся в очереди к гостиничному номеру.
Надо было что-то делать.
Хорошо бы, конечно, разбить к чертовой бабушке эту копилку. Но вдруг люди, которые неизвестно где отбывают отданное время, не вернутся к своим семьям? Стендалю не давали сосредоточиться визиты и телефонные звонки: женщины, потерявшие мужей, а также мужья, потерявшие жен, штурмовали газету, полагая, что она может им помочь. Особенно тяжелой оказалась встреча с Ксенией Удаловой, которая не поверила в пришельца, поскольку была уверена, что Корнелий уехал в Тотьму к мифической возлюбленной Римме.
Сначала Стендаль объяснял, в чем дело, но потом перестал, потому что некоторые тут же кидались к пришельцу, чтобы отдать ему свое время и воссоединиться с близкими.
Шурочка ждала Стендаля в сквере. Сердце его забилось горячо и быстро.
— Мишенька, — сказала Шурочка, глядя на него сияющим взором. — Я так без тебя скучала.
— Я тоже, — сказал Стендаль.
— Я освободилась в два часа и стала звонить тебе на работу, а там занято.
— Сумасшедший день, — ответил Стендаль. — Сейчас все расскажу.
— Хорошо, что Мила подсказала, — продолжала Шурочка. — Тут есть один пришелец, он лишнее время берет.
— И что? — Стендалю стало холодно.
— Я к нему сбегала, четыре часа отдала — и сразу сюда.
— Это же не лишнее время! — закричал Стендаль на весь сквер. — Лишнего времени не бывает! Тебя обокрали!
— Но зато сразу встретились…
— Стой здесь, — сказал Стендаль. — Никуда не уходи.
Шурочка послушно замерла.
Стендаль добежал до гостиницы, растолкал очередь жаждущих отдать время и ворвался в номер пришельца в тот момент, когда бабушка Степанкина, которая, как знал Стендаль, через полгода ждала из армии внука, растворялась в воздухе.
— А, это вы, — сказал пришелец. — Давно не виделись. У меня неплохое приобретение. Видели, старушка исчезла? Я ее на шесть месяцев убрал.
— Вы знаете, что вы вор и разрушитель? — спросил зловеще Стендаль.
— Неправда, — сказал пришелец, подвигая к себе копилку, потому что у него была отлично развита интуиция. — Я делаю то, о чем меня просят. Все эти люди живы и здоровы.
— Где живы?
— А это неважно. Если я вам скажу, что они пребывают в компактном подпространстве, вы успокоитесь?
— Не успокоюсь, — сказал Стендаль. — У нас, людей, есть слабости. Нам кажется, что жизнь построена на ожидании. Кому нечего ждать, тот ни к чему не стремится. И вам это известно.