Но что-то же надо делать, да? Со всем этим?
И я решила: если почувствую, что сил моих больше нет, ну так: окончательно почувствую, — то я убью себя…
Тогда ты меня похоронишь. В том месте, где я себя убью… Без всяких этих дурацких условностей, гробов и крестов. Просто закопаешь в землю… Потому что это буду уже не я. Так что, — можешь относиться ко мне без всякого почтения.
— Машка, как ты можешь о себе так говорить… И — об этом… Ведь это — все!
— Не все… Я — это знаю. Запомни это, — на будущее. Но — никому не говори… Не все.
— А что делать мне? — спросил Иван. — У тебя хоть есть бездонные прорвы. У меня, кроме тебя, никого нет… Я останусь один. В каком-то параллельном мире, — из которого нет дороги. И закопаю здесь тебя. Одну… Получится, что ты меня бросишь… Мишка будет ждать нас у почтамта. Что он скажет, когда увидит меня без тебя. Ты — подумала?
— Я не знаю… — горестно сказала Маша. — Я — ничего не знаю…
— Я знаю… — сказал, но, впрочем, не очень уверенно, Иван. — У тебя обнаружились ярко выраженные паранормальные способности. Ничего особенного, с некоторыми людьми так часто бывает… Некоторые начинают притягивать взглядом предметы, спички, или сигареты. Некоторые начинают прожигать взглядом, могут запросто устроить любой пожар, сами того не желая. Некоторые гнут вилки и ложки. Тоже — глазами… Некоторые начинают глотать, все, что не попадется под руку. Один мужик съел телевизор и собственную машину. Другой, — рояль… И что? Кто-нибудь из них захотел из-за этого лишить себя жизни?.. А всякие Ванги, Нострдамусы и Кассандры? Что ты скажешь на это? Когда у такого человека появляется способность заглядывать в будущее? Самое обычное дело… Просто от желающих проконсультироваться по поводу себя, нет отбоя…
Я читал про мужика, который два раза сбегал из тюрьмы. Охранники сами приходили к нему в камеру, и отдавали пистолеты. Сами — открывали двери… Что ты скажешь на это?.. А Вольф Мессинг? Слышала о таком?.. Это вообще, что-то… Он про себя целую книжку написал. Я, правда, до конца не дочитал. Но он творил чудеса. Мог сутками изображать из себя мумию, протыкал себя в разных местах саблей, и запросто находил любой предмет, который от него прятали. Тридцать лет на сцене, ты подумай только, — и ни одного прокола.
С тобой, так вообще просто… Нас же приперли в угол, как мышей. Я сам себя не помнил. Может, и во мне что-то пробуждалось, — только не смогло пробудиться… В тебе, — смогло. Вот в чем все дело.
И вообще… Ты сама не понимаешь, какой ты интересный человек! Ты — вообще: самая красивая, самая умная, самая богатая, самая непосредственная…
— Самая ненормальная… — сказала Маша. — Спасибо тебе, ты так хорошо обо мне говоришь.
— Как же иначе, — ведь я тебя люблю… — сказал Иван. — Без тебя я не представляю своей жизни… Она — не может без тебя. И без Мишки… Это какой-то природный симбиоз. Мы же трое, — не можем существовать друг без друга. Ты хоть понимаешь это?
— Ваня, это ты не понимаешь, — тихо сказала Маша. — Я — убила человека… И меня тянет убивать еще.
6.Ах, сколько на небе звезд!.. Их невозможно сосчитать.
Можно начинать с любого места: раз, два, три, четыре… Или продолжать с любого, — и с любой цифры. Все равно никогда не ошибешься.
Они, звезды, — яркое доказательство нашего животного происхождения, и нашей ничтожности. Они горят в ночи, а мы, — как бы ничтожны. Похожие на песчинки, заброшенные на далекую окраину Вселенной.
Но только вот, почему-то, когда смотришь, задрав голову вверх, такой вот тихой и теплой ночью, на их загадочное перемигивание, не хочется об этом думать. И совсем не о том говорят они, задравшему к ним навстречу голову, человеку.
Совсем не о том, — вот ведь, что странно. И, пожалуй, даже удивительно…
Или человек, задравший к ним голову, так глуп, что не понимает ничего? Глуп и мелок, — червь, одним словом?
Но что-то здесь снова не так. Что-то опять не сходится… Или задираешь голову, или не задираешь головы. Вот и все. Вся разница… Но никакого космического унижения. Ни для кого. И — никогда.
Иван голову задрал… И стал смотреть.
Болезнь еще не прошла в нем. Недавний долгий сон, — был еще рядом. И разговор с Машей отнял у него много сил.
Он так устал от ее слов, — а вид бесконечного пространства собрался было как-то пожалеть его… И он подумал, что ночь — спокойнее дня, если выспался днем, и поэтому не тянет спать ночью. Спокойнее и ближе к нему, чем день. Потому что днем случаются сплошные неприятности. И нужно много думать.