— Конечно, на книжку! Куда же ещё.
— Придёте завтра на демонстрацию?
— Обязательно, Елена Олеговна! Переживаю даже, как машина пройдёт.
— Об этом уже не переживайте.
Переживать действительно было не о чем. Обыкновенная советская первомайская демонстрация прошла также слаженно и ярко, как машина с крутящимся глобусом по площади Ленина. Рядом с водителем сидел Шульженко. Чтобы застраховать себя от стресса в случае непредвиденного и для храбрости, Василий Иванович ещё на старте ополовинил бутылку «Столичной». При выезде на площадь включил тумблер, убедился, что земля вертится, и допил остальное. Следом за машиной шли рабочие предприятия. Впереди, с портретом генсека, шествовал Пётр Иванович. Когда машина уже приближалась к трибуне, из кабины высунулся ошалевший от водки Шульженко и грянул громкое «Ура!». Крик профсоюзного босса подхватили его сослуживцы и подчинённые. И грянули так, что с трибуны немедленно ответили: «Ура! Товарищи!» — и замахали руками наконец-то замеченному директору Соколову. Пётр Иванович ликовал.
Тростников в шествии не участвовал. Он приехал к управлению утром, убедился, что с машиной всё в порядке, и умчался домой — смотреть прямую трансляцию по телевизору. И очень разочаровался. На экране мелькнул только один крутящийся земной шар во время прохода по экватору слова «Мир!»
И опять запестрели знамёна и транспаранты, серпы и молоты, звёзды и генсеки. Гремела музыка, разрываемая громогласными призывами, стихами Маяковского и здравицами в честь КПСС, как авангарда трудящихся всего мира.
Александр вспомнил слова Елены Олеговны о том, что сейчас все так живут. И ему стало смешно. Он представил тысячи таких же предприятий и директоров с личными бухгалтерами, длинную вереницу таких же ряженых машин с вертящимися глобусами или акробатами, миллионы талантливых или вовсе бестолковых людей, равно одураченных, и ему стало грустно.
На следующие утро Тростников позвонил Ольге и назначил час свидания на автовокзале.
Земля повернулась на оси и полетела по весенней орбите к своему летнему апогею. И казалось, что само её движение произвело лёгкий свежий ветерок. Майское солнце горело в безоблачном небе и пронизывало светом поля и перелески. Новенький оранжевый «Икарус» мчался в сторону Берёзово. Ольга и Тростников сидели на первых креслах и любовались меняющимся пейзажем. Вдохновенный художник цитировал из классика:
Оля звонко засмеялась и проговорила в сторону: «Алёшенька Карамазов.»
Водитель «Икаруса», разделяя праздничное настроение пассажиров, включил радио на всю катушку. По «Маяку» передавали: «Широка-а страна моя родна-я!» Ольга откинулась в кресле. Тростников смотрел вдаль. Синяя лента шоссе разрезала простор до самого горизонта. Стаи грачей кружились над своими гнездовьями. Земля вертелась и летела в космическом пространстве, неведомо куда. Александр задумался и молчал всю дорогу. Когда они уже шли в сторону турбазы, неожиданно спросил.
— Оля! А Земля, в какую сторону крутится? Она захохотала в ответ. Потом подумала и сказала с улыбкой.
— Ночью проверим! По звёздам определим.
— Да? А звёзды, в какую сторону.
— Слушай, Сашенька, хватит! Ну, хватит... Ой! Смотри! Белка!!!
По стволу замелькал рыжий хвост. Белка запрыгнула на разлапистую сосновую ветку и обратила взоры на долгожданных городских гостей, каковые каждое лето пытаются накормить её своими дурацкими конфетами. Ольга полезла в сумку, зашуршала полиэтиленовыми пакетами, пытаясь достать что-нибудь съестное.
Но лесная красавица была такова. Юркнула с ветки и скрылась в густой кроне.
— Ну, вот! Я для неё приготовила, а она убежала!
— Другим отдадим. Здесь их много.
За воротами турбазы никого не было. Они прошли на территорию, поставили сумки и стали прохаживаться, наслаждаясь воздухом и тишиной.
Из главного корпуса выбежала заведующая туристической базой Виктория Георгиевна, одетая в нейлоновую финскую куртку и такие же симпатичные штаны. Огненный цвет её причёски не оставлял никаких сомнений в её темпераменте. Она узнала Александра и затараторила без остановки.
— Какие люди к нам приехали! Здравствуйте! Что же вы сразу ко мне не заходите? У меня там приготовлено всё, во втором корпусе. Можно отдыхать! Сегодня, правда, ещё гости должны подъехать, но вы не помешаете. Турбазу ко Дню Победы откроем только. Так что столовая не работает пока. Ну, пошлите. Пойдёмте! А вашу девушку как зовут? Оля? Очень приятно! Меня — Виктория! А ваш натюрморт с подснежниками я в холле главного корпуса повесила. Потом вы ещё «Рассвет на острове» дарили, так его начальник лодочной станции к себе забрал. Рыбак заядлый. Он на этом острове... акулу поймал. На заре! А я вот всё кручусь, кручусь, и ничего не ловится.