В первый раз с момента их встречи Сэм заметила веселые искорки в глубине его черных глаз.
— Полагаю, вы это держите на случай незваных гостей.
Сэм удивленно заморгала — она и не думала использовать свою скалку как оружие.
— Какая чудесная мысль!
Ее непосредственность, должно быть, позабавила Костопулоса, потому что его губы чуть-чуть дернулись. Видимо, это означает улыбку, решила Сэм.
— Вообще-то, я использовала ее, когда работала над коллажем.
Ровным тоном он проговорил:
— Продолжайте.
— Вы хотите, чтобы я объяснила?
— Да, мисс Телфорд. Не могу припомнить, когда меня так развлекал другой человек.
Его комментарий можно было истолковать по-разному, но только не как комплимент.
— Если вам действительно интересно, я сейчас продемонстрирую.
Не глядя на Костопулоса, она взяла у него скалку, затем оторвала уголок газеты, лежавшей на полу.
Саманта остро чувствовала его крупное тело рядом со своим, когда комкала бумагу в ладони, затем убрала стакан и несколько столовых приборов со своего крошечного рабочего стола, чтобы освободить место для работы. Положив маленький комок в центр, она начала придавливать его скалкой. Прижала его с одной стороны, потом с другой.
— Надо это делать примерно десять раз, чтобы добиться желаемого мятого эффекта. Я так сделала с клочком бумаги в коллаже, чтобы он напоминал лицо старика. Затем я развернула бумагу и побрызгала лаком для волос. После того как клочок высох, я сложила его в виде чашечки в ладони, придав ему нужную форму. Затем закрутила конец вниз и с помощью клея для обоев поместила обработанную бумагу в коллаж.
Костопулос неопределенно хмыкнул. Глаза Саманты метнулись к холсту, подпертому стойками.
— Лак усилил цветовую гамму, но еще важнее, чтобы общее впечатление убеждало зрителя, что коллаж сделан из самого прозрачного английского фарфора. — После незначительной паузы она добавила: — По крайней мере, предполагалось, что он создаст этот эффект.
— Не волнуйтесь, вы достигли своей цели. Даже гораздо большего, — последовал таинственный комментарий.
Взгляд Костопулоса не отрывался от ее лица, из-за чего она вся затрепетала, а по коже побежали мурашки.
Боковым зрением Сэм видела, как он подошел к ее единственному складному стулу и принялся изучать вытканные ею собственноручно образцы ткани.
Саманта осторожно поместила край резца у основания окна на коллаже и начала стучать по ручке молотком. Стол затрясся, холст заскользил, и острый конец резца вонзился в ее ладонь. Она вскрикнула, а на коллаж закапала кровь.
Сэм и представления не имела, что человек способен двигаться так быстро. Молниеносным движением Костопулос вытащил из кармана белоснежный носовой платок и схватил ее руку.
— Рана слишком глубока. Придется наложить швы и сделать противостолбнячный укол.
— Со мной все в порядке, — прошептала Сэм. Почему-то вид крови всегда приводил ее в полуобморочное состояние. Она с трудом подавила желание прислониться к Костопулосу и позаимствовать хотя бы малую часть его силы. — У меня нет медицинской страховки, и я не могу позволить себе визит к врачу.
— Вы думаете, я позволил бы вам платить? Ведь все случилось именно из-за меня. Мы едем к моему доктору.
— Но мой коллаж! Нужно очистить его от крови.
Как только она это сказала, Костопулос выпустил ее руку и отнес коллаж в раковину, чтобы смочить холодной водой запачканный фрагмент. Через несколько секунд коллаж снова выглядел как новый. Ловким движением Костопулос закрепил его на столе.
— Хорошо, что вы обрызгали коллаж защитным закрепителем. Иначе вода пропитала бы бумагу и погубила ваш шедевр. Теперь, когда одной заботой стало меньше, мы можем ехать.
Услышав из его уст комплимент, хотя и высказанный вскользь, она почувствовала такую теплоту, что последовала за ним не протестуя.
В машине установилась странная тишина. Костопулос, казалось, ушел в себя, а Сэм совсем не хотелось нарушать молчание. События последних нескольких часов потрясли ее.
За считанные минуты Костопулос довез ее до частной клиники.
Конечно, регистраторша узнала его с первого взгляда, и, хотя в приемной находились еще несколько пациентов, одного его слова оказалось достаточно, чтобы Сэм тут же проводили в кабинет.
Очевидно, доктор Страйк был соотечественником ее спутника. В ту же секунду, как Костопулос вошел, врач широко улыбнулся.