— И что было потом? — спросил Алрик.
— Ой, простите, — продолжала Белла. — Каким-то образом у него появилась армия, которая провела несколько успешных сражений! Это очень странно. Одно дело быть…
Толпа за дверями начала хлопать, через мгновение дверь распахнулась, и в комнату вошел Деган, на лице которого застыла недовольная гримаса.
— Вы начали без меня? — обиженно вопросил он.
Никто ему не ответил, а повариха поджала губы и продолжила молча раздавать мясо. Деган сел и стал нетерпеливо ждать своей очереди. Но все так долго сверлили его взглядами, что Гонт не выдержал.
— В чем дело? — спросил он.
— Очень хорошее мясо, — заметил Уайатт, показывая на блюдо с бараниной.
— Спасибо на добром слове, — сказала повариха.
— В таком случае в этом месте впервые подают что-то съедобное, — пробормотал Гонт. — Поторопись, женщина!
Повариха у него за спиной скорчила гримасу, означавшую: «Ну, что я вам говорила?»
И она бросила кусок мяса на его тарелку.
— Когда вы собираетесь вставать? — спросила повариха. — Вы ведь захотите позавтракать?
— Мы уйдем рано, — ответила Ариста и, перехватив взгляд брата, добавила: — Не так ли, Алрик?
— Да-да, на рассвете, — сказал он. — Значит, мы должны позавтракать еще раньше. Надеюсь, это будет что-то горячее.
— Да вы такой доход принесли Айерсу, что если вам захочется краденой оленины, он вором заделается, чтобы ее достать. Конечно, его не радует, что вы завтра уезжаете. И он наверняка надеется, что вы проведете здесь еще хотя бы неделю.
— Мы торопимся, — сказала Ариста.
Казалось, Белла хотела сказать что-то еще, но дверь снова распахнулась.
— Белла, кончай морочить им голову. Я плачу тебе не за болтовню. У меня заказ на пять порций похлебки, сыр, хлеб и ветчину.
— Хорошо, хорошо! — крикнула она в ответ, сделала неловкий реверанс и поспешила обратно на кухню.
В комнате было темно, лишь лунный свет проникал в окно и тлели красноватые угольки в камине. На улице дул ветер, в воздухе кружились снежинки. До Ройса долетали приглушенные голоса обедающих, кто-то передвигал стулья и стучал стаканами. Все это он уже слышал раньше. Ройс задержал взгляд на перекрестке за окном. Здесь начинался переулок между кожевенной лавкой Ингерсола и мастерской ювелира. Он долго смотрел в одну точку и наконец произнес:
— Именно здесь я начинал свой путь.
Слова эти гулом отдались в пустой комнате. Облачко пара изо рта Ройса устремилось к окну, отуманив его на несколько мгновений. Он вспоминал похожие ночи, промозглые и ветреные, когда ему не удавалось уснуть. Большую их часть он проводил в бочке, застеленной соломой, но когда становилось по-настоящему холодно, когда начинались смертельные морозы, он забирался в амбары и ночевал среди овец и других животных. Это было опасно. Крестьяне берегли свой скот, и если бы нашли Ройса, то приняли бы его за вора.