Персеваль, или повесть о Граале

И у юнцов в их злой кручине.
А радости такой, как ныне,
Ввек не испытывал народ.
И королева у ворот
Сидела, гостя поджидала.
Она всей свите приказала
За руки взяться, веселясь,
И сей же миг пуститься в пляс.
Тут празднества и закипели:
Рондо плясали, песни пели.
Когда он спешился, то девы,
Все дамы, обе королевы
Ну паладина обнимать
И этим радость выражать.
Был снят доспех с него меж тем,
Перчатки, поножи и шлем.
И ту, что с ним была, встречали,
9000
Как только можно привечали,
Воздав ей всяческую честь
Ради него, прошу учесть,
А вовсе не девицы ради.
И во всеобщей той отраде
Все во дворец пошли толпой.
Гавэйн сестру перед собой
На Одр Волшебный посадил,
«Девица, – речь к ней обратил, –
С другого берега кольцо я
Привёз вам это золотое
С зелёным дивным самоцветом.
Вам в знак любви его с приветом
Ваш рыцарь нынче посылает,
Он вас подругой называет.
– Я верю вам, – в ответ она, –
Но коль слегка увлечена,
Ещё не значит, что подруга.
Мы и не видели друг друга,
Чрез эту реку разве что.
Уже давно, я знаю то,
Он мне являл свою любовь.
Его посланцы вновь и вновь
Просили дать ему согласье
Не отвергать любви. Сдалась я,
Ведь было отказать нельзя,
И всё ж не с ним моя стезя.
– Однако мне он хвастал, что вы
Скорей увидеть смерть готовы
Гавэйна, брата своего,
Нежли царапинку его,
Хоть на мизинце будь она.
– Сеньор, той чепухе сполна
Я удивляюсь, право слово.
Мой Бог, не думала такого:
Как невоспитанный бахвал,
Он чувство меры потерял,
Раз эти речи мне вменяет.
О брате он моём не знает
И никогда меня не видел.
Гриномалан меня обидел,
И я ту ложь не потерплю,
Ведь брата как себя люблю».
Пока их длился разговор,
Его ловил почти весь двор.
Монархиня, что восседала
Бок о бок с дочерью, сказала:
«Как вам пришёлся, дочь моя,
Тот рыцарь, что, как вижу я,
Сев с вашей дочкой в уголке,
Толкует с ней накоротке?
Такой мне по сердцу зачин,
Для возражений нет причин.
Ведь это признак благородства,
Коль с девой, полной превосходства
Над всяким прочим, кто здесь есть,
Он не замедлил рядом сесть.
Дай Бог их браку совершиться,
Дай Бог ему в неё влюбиться
Так, как в Лавинию Эней»[139].
И королева: «Пусть же к ней
Склониться сердцем будет рад,
Пусть станут как сестра и брат,
Пусть любят и душой и телом,
Чтоб стать вдвоём единым целым!»
Того хотелось королеве,
Чтобы женился он на деве,
Не узнан ею сын родной.
Они и правда брат с сестрой,
Иной любви меж них не сбыться,
Когда откроется девице
Их достоверное родство.
Но возликует мать его,
Однако радостью иною.
Гавэйн, с красавицей сестрою
Немного пошептавшись, встал
И юношу к себе призвал:
Стоял тот одесную рядом.
Он угадал в нём зорким взглядом
Отвагу, верность, благородство
И мудрость – словом, превосходство
Над всеми прочими. Затем
Он вместе с юношею тем
Спустился вниз, покинув зал,
И во дворе ему сказал:
«Я вижу, юноша, ты ловок,
Умён, тебе без недомолвок
Хочу доверить кое-что,
Держать лишь втайне должен то,
В чём сам же интерес имеешь.
Моим гонцом туда приспеешь,
Где примут хорошо тебя.
– Мой господин, скорее б я
Себе язык дал вырвать сразу,
Чем выдать хоть единой фразой
Ту тайну, коей я вниму.
– Друг, ты к Артуру самому
Отправишься как мой посланник.
Гавэйн я, короля племянник.
Сколь труден путь и долог столь!
Решил на Троицу король
Расположить свой двор в Орканье.
Твои все траты, содержанье
В пути я на себя беру.
Когда предстанешь ко двору,
Король, увидишь, будет хмур.
Но только от тебя Артур
Услышит мой привет сердечный –
Возрадуется вмиг, конечно.
И никого не будет там,
Кто, вняв желанным столь вестям,
В подобной не был бы отраде.
Скажи, чтоб, преданности ради
Моей, а я его вассал,
Сюда приезд не отлагал.
Не позже, чем через пять дней,
На праздник перед башней сей
Пусть стан походный свой раскинет
И взять с собою не преминет
Всех рыцарей ему угодных,
Как знатных, так и худородных.
Я должен с рыцарем одним
Сразиться здесь; меж мной и им
Вражда пылает беспредельно.
Гриномалан меня смертельно
Возненавидел в лютом гневе.
Ты также скажешь королеве,
Чтоб, нашей дружбой дорожа,
Не отказалась госпожа
На поединок мой явиться.
Она, я знаю, согласится.
И пусть прибудут с госпожою
Все дамы и девицы, кои
В тот день окажутся при ней.
Всё это из любви ко мне.
Но лишь одно меня тревожит:
Найдётся ль конь, который сможет
Туда тебя домчать стрелой?»
Ответил тот, что есть такой –
Могучий, резвый и дородный –
И он с ним справится свободно.
«Что ж, я спокоен, наконец».
Тогда повёл его юнец
В конюшню, и из стойл открытых
Как напоказ он вывел сытых
И отдохнувших скакунов.
Один из них уж был готов
Пуститься в долгий путь тогда же,
Подковы новые и даже
Седло с уздечкою на нём.Мессир
Гавэйн вскричал при сём:
«Готов ты, юноша, ей-ей,
Пусть же Король всех королей
Пошлёт тебе благоприятный
В Орканью путь и путь обратный!»
Так он гонца себе нашёл
И к берегу его подвёл.
Ждать перевозчик не заставил
И через реку переправил
Без затруднений всевозможных,
Поскольку взял гребцов надёжных.
И вот гонец, на берег став,
Помчал в Орканию стремглав.
Кто спрашивать умеет, тот
В любое место попадёт,
Хоть в самый дальний угол мира.
А что касается мессира
Гавэйна, то вернулся он
И во дворце был окружён
Всеобщим праздником, приветом,
Был принят горячо при этом.
Дан государыней приказ:
Нагреть пять сотен чанов враз
И юношам в них погрузиться,
Дабы попариться, помыться.
Их облачили после бани
В одежды чистые, заране
Уже готовые для них.
Все ткани – шёлк, и нет иных,
Мех горностаевый – и только.
Все молодые люди стойко
Во храме отстояли ночь,
Смогли усталость превозмочь.
Гавэйн, восток лишь просветлел,
По шпоре каждому надел
И по плечу мечом провёл,
Пятьсот он юношей возвёл
Тем самым в рыцарское званье.
А этим временем в Орканью
Всё продолжал свой путь гонец:
Там, как рассчитывал юнец,
Расположился двор Артура.
И всякий хворый, сирый, хмурый
При виде юноши твердил:
«Вот тот, кто не жалеет сил,
Торопится, успеть желая.
Знать, ко двору из дальня края
Несёт он вести во весь дух.
Король же наш и нем, и глух,
Уста он разомкнёт едва ли,
Настолько полон он печали.
Советом кто ж ему поможет,
Когда гонец ему изложит
Все те известья, что принёс».
Кто возражал: «Совать ли нос
В то, что касается Артура?
Отныне наша доля хмура,
Жить будем сиро и убого,
Раз нет того, кто ради Бога
Нас и кормил и одевал
И милостями осыпал,
Того, кто искренне был благ».
Так всякий в городе бедняк
Тогда оплакивал Гавэйна,
Им чтимого благоговейно.
А путь свой продолжал гонец
И вскоре прибыл во дворец,
Явившись к государю смело.
С ним сто наместников сидело,
Сто герцогов, сто королей.
Король же в горести своей,
Среди собрания такого
Не видя друга дорогого,
От горя чувств лишился вдруг.
Все до единого вокруг
Хотели преуспеть в старанье
Артура привести в сознанье.
А дама Лор, что находилась[140]
В одной из галерей, спустилась
На шум, который шёл из зала,
И к королеве побежала.
Когда нашла её, она,
Узрев, как дама та бледна
И что взволнована зело,
Спросила, что произошло...