С наконечника копья падают на его ладонь капли крови. Все время нарастает свет, и, наконец, зал наполняется сиянием грааля, который держит в руках прекрасная девица. За ней следует дева с серебряным подносом. Грааль переливается золотом и драгоценными камнями. Цветовые контрасты чрезвычайно эффектны: черное одеяние хозяина, алый плащ рыцаря, ослепительный свет, в лучах которого играют металл и камни. Воссоздан некий таинственный ритуал. Затем начинается ужин, и с каждой подачей нового блюда перед юношей вновь проносят Грааль: «А он все думал, почему/Такая честь дана ему».
Описанная в романе сцена глубоко символична, поэтому она подвергалась различным толкованиям.
Огромный зал, в котором лежит старец, имеет строгую форму квадрата, и это позволило некоторым исследователям предположить, что в романе воссоздан образ храма Соломона. Соответственно дева, несущая Грааль, - христианская церковь, а дева, следующая за ней с серебряным блюдом - синагога. В такой интерпретации, весьма спорной, эпизод приобретает аллегорический характер, знаменуя победу Нового Завета над Ветхим (Holmes, Klenke 1959: 77). П. Галлэ связал тему Грааля с ориентальной традицией, обнаруживая – на типологическом уровне – сходные мифологемы и мотивы прежде всего в персидских и арабских источниках. В его интерпретации весь эпизод изначально приобретает мистический смысл (Gallais 1972). Христианизация сюжета, возобладавшая у последователей Кретьена, намечена и в «Персевале». Позже от отшельника герой узнает, что на граале (здесь он уже назван святыней) немощному сеньору ежедневно подносится гостия – единственное, что его питает. Очевидно, что речь может идти об обряде евхаристии. Важно, что отшельник противопоставляет гостию рыбе – пище, тоже имеющей новозаветные коннотации. Король, названный Рыболовом, по этой же причине тоже может быть вписан в христианский контекст.
Грааль в сцене процессии – это именно широкое, но неглубокое блюдо, которое использовалось при сервировке стола.
На нем, кстати, легко было разложить приготовленную рыбу, о чем известно отшельнику. Ж. Фраппье сослался на убедительный пример. В одной из версий «Романа об Александре» (около 1170 г.) сенешаль принимает гостя, который, будучи приглашен на трапезу, ест вместе с хозяином с «грааля» (Frappier 1957:189). Кретьен придал этому слову совершенно точный, «технический» смысл, который оно и имело в аристократической среде в XII веке. Таинственность грааля в романе Кретьена связана с его необычными функциями: на нем подается гостия, по существу крошечный кусочек теста. Поднесение гостии хозяину замка есть торжественный ритуал, который осуществляется ежедневно в течение пятнадцати лет. Но почему в присутствии Персеваля Грааль вносят в зал каждый раз, когда подаются новые угощения гостям? Может быть, его назначение – благословлять вкушаемую пищу? Но золотое блюдо, инкрустированное драгоценными камнями, явно не соответствует евангельской простоте обряда евхаристии. Только свет, источаемый граалем, – это явное проявление сакральности. При таких противоречивых смыслах образ Грааля не может трактоваться только как аллегория. Позднее Вольфрам Эшенбах полностью отказался от трактовки Грааля как христианской реликвии: блюдо превратилось в магический камень.
Однако Персеваля влечет тайна таинственного копья, которое источает капли крови. Но о копье отшельник ему ничего не сообщает. В XIII веке уже не вызывало сомнений, что речь идет о копье Лонгина, но в романе Кретьена тайна так до конца и не разъяснена. Почему копье постоянно источает кровь? Неясно и главное: почему это копье должно выступить орудием наказания и возмездия? Почему, согласно пророчеству, от него должно погибнуть королевство Логр – владение Артура, та земля, которую он некогда освободил от язычества? Во второй части романа уже Гавэйну поручают разыскать и доставить это копье (чисто фольклорный мотив добычи магического предмета), но при этом Грааль не упоминается. Копье, источающее кровь, встречается в кельтской мифологии и литературе (Loomis 1963:379-382). Это талисман Иного мира, божественное и королевское орудие ужасной мести и разрушения.
В «Персевале» мотивы Грааля и кровоточащего копья неотделимы от образа Короля-Рыболова, в отношении которого христианские интерпретации ничего не проясняют. Возможно, этот персонаж восходит к кельтскому Брану Благословенному, который в валлийской мифологии считался властителем Британии и богом потустороннего мира. Бран был сыном морского божества Лира, мог вброд переходить моря и на спине переносить собственное войско.