– Но ты же бессмертен, – тихо проговорил я. – Ты можешь выглядеть… как сам пожелаешь.
– На мне отражается состояние моего государства, – ответил Посейдон. – Прямо сейчас оно весьма плачевно. Перси, мне стоит тебе представить… Боюсь, ты только что разминулся с Дильфином, богом всех дельфинов. Это моя, м-м-м… супруга, Амфитрита. Моя дорогая…
Дама в зеленом доспехе холодно глянула на меня, потом скрестила руки на груди и сказала:
– Прости меня, Владыка, я нужна на поле битвы.
И уплыла.
Я почувствовал себя не в своей тарелке, но, думаю, я не мог ее винить. Никогда об этом не задумывался, но у моего отца имелась бессмертная жена, и все его интрижки со смертными, в том числе и с моей мамой… ну, Амфитрите это, очевидно, не очень нравилось.
Посейдон откашлялся.
– Да… что же… А это мой сын, Тритон. М-м-м, другой мой сын.
– Твой сын и наследник, – уточнил зеленокожий парень, два его хвоста хлестнули туда-сюда. Он улыбнулся мне, но в его глазах не было и следа дружелюбия. – Здравствуй, Персей Джексон. Наконец-то ты явился к нам на подмогу?
Он делал вид, что я опоздавший лентяй. Если только под водой можно покраснеть, я, вероятно, вспыхнул и ответил:
– Скажите мне, что делать.
Тритон улыбнулся с таким видом, словно мое предложение очень забавно, а сам я – нечто вроде смешной собачки, которая на него залаяла. Он повернулся к Посейдону.
– Я позабочусь о передовой, отец. Не беспокойся, уж я-то тебя не подведу.
Он вежливо кивнул Тайсону. А почему со мной не обошлись так же уважительно? Потом Тритон стремительно умчался в темноту.
Посейдон вздохнул, поднял посох, и он превратился в его привычное оружие – огромный трезубец.
На острие загорелся синий свет, и вода вокруг нас вскипела из-за исходившей от оружия силы.
– Извини за это, – сказал Посейдон.
Откуда-то сверху появилась огромная морская змея и по спирали стала спускаться к крыше. Она была ярко-оранжевая, а в ее утыканной клыками пасти запросто поместился бы целый спортзал.
Даже не глядя вверх, Посейдон указал трезубцем на чудовище и выстрелил синим силовым лучом. Ба-бах!
Монстра разорвало на миллион маленьких золотых рыбок, и они все в ужасе метнулись прочь.
– Моя семья обеспокоена, – как ни в чем не бывало продолжал Посейдон. – Мы терпим большие потери в битве против Океана.
Он указал на край мозаики и стукнул древком трезубца по изображению, которое было крупнее остальных: русал с бычьими рогами. Он стоял в колеснице, запряженной раками, а вместо меча сражался живой змеей.
– Титан Океан, – попытался припомнить я, – божество морей?
Посейдон кивнул.
– В первой войне богов и титанов он не принимал участия, но Кронос убедил его сражаться. Это… что ж, недобрый знак. Океан не стал бы действовать, если бы не был уверен, что примкнет к победителям.
– У него глупый вид, – произнес я, стараясь, чтобы голос звучал бодро. – Я хочу сказать, кто же станет биться змеей?
– Папочка навяжет из нее узлов, – решительно заявил Тайсон.
Посейдон лишь устало улыбнулся.
– Я ценю твою веру. Мы воюем почти год. Мои силы истощены, а он по-прежнему бросает на нас рать за ратью морских чудовищ, таких древних, что даже я про них забыл.
Вдалеке прогремел взрыв, примерно в миле от нас коралловая гора просела под весом двух гигантских существ. Я едва мог разглядеть смутные очертания их тел: одно походило на омара, а другое – на огромное человекоподобное создание вроде циклопа, только его окружало множество движущихся конечностей. Сначала я подумал, что он облеплен большими осьминогами, потом понял, что это его собственные руки – сотни молотящих во все стороны, сражающихся рук.
– Бриарей! – вырвалось у меня.
Я был рад его видеть, но, похоже, он бился не на жизнь, а на смерть. В своем роду сторуких, родичей циклопов, он остался последним. Прошлым летом мы спасли его из тюрьмы Кроноса, я знал, что он придет на помощь Посейдону, но с тех пор ничего о нем не слышал.
– Он хорошо сражается, – заметил Посейдон. – Жаль, у нас нет армии таких, как он, ведь он такой один.
Я смотрел, как Бриарей, взревев от ярости, хватает омара и отрывает его от земли, а тот размахивает и щелкает клешнями.
Великан сбросил омара с коралловой горы, и чудовище исчезло во тьме. Бриарей поплыл следом за ним, сотня его рук с бешеной скоростью загребали воду, как винты моторной лодки.
– Перси, времени у нас мало, – сказал отец. – Расскажи мне о своем задании. Ты видел Кроноса?
Я рассказал ему обо всем, а когда говорил про Бекендорфа, мой голос дрожал. Внизу, во внутренних дворах я увидел множество раненых русалов, лежавших на импровизированных койках, и ряды коралловых холмиков – вероятно, это были засыпанные в спешке могилы. Я понял, что смерть Бекендорфа далеко не первая, а лишь одна из сотен, а может, и тысяч других. Никогда еще я не чувствовал себя таким злым и беспомощным.