При одной мысли об убийстве его бросало в дрожь. Хватит у него на это духа? В своем воображении он мог представить что угодно, но делать-то придется самому!
Пронюхай полиция о его махинациях, можно попытаться выкрутиться когда дело касалось поединка умов, он способен на многое; но грубое насилие... От самой мысль о том, чтобы схватиться один на один с Бенджоном, Хелпмана в жаркий день пробирал озноб. Враг был неистов и чудовищен!
Да и как остаться с ним один на один? Разве что заманить в гробницу и там прикончить?
Идея показалась соблазнительной и одновременно пугающей. Рядом с мавзолеем был древний высохший колодец, словно самой судьбой сохраненный для того, чтобы спрятать тело. Присыпать сверху землей из гробницы... Да и кому есть дело до старого колодца?
Его преследовали мрачные, пугающие мысли.
Хватит ли у него духу спуститься под землю с пыхтящим за спиной Бенджоном? Впрочем, выбора не оставалось...
Хелпман снова глотнул воды. Во рту совсем пересохло, язык обжигала горечь страха...
* * *
В "Меркатор лайнз" ответили, что Дельгадо нет в Иране и его планах ничего не известно. Худ понял, что такой ответ одобрен самим Дельгадо. Такие люди предпочитают окутывать покровом тайны даже вполне законные дела. К тому же жизнь в Париже должна была ещё больше приучить его к скрытности. Только там столько телефонных номеров, не фигурирующих в справочниках, и столько людей, предпочитающих уединение.
За конторой "Меркатор лайнз" установили наблюдение. Утром светлый "линкольн" подобрал у подъезда молодого человека и двинулся на запад. Сутолока на улицах Тегерана помешала преследователям; потеряв из виду дорогой автомобиль, они решили попытать счастья в аэропорту, но впустую. Тогда они позвонили Худу, запросив дальнейших указаний. Тот направил их назад к "Меркатор лайнз".
Сидевший в кабинете Дебби Худ сердито сплюнул и отвернулся к окну. Опять не сдвинулись ни с места! Все утро он прождал, пока починят факс. Материал на Дельгадо, который должен был прислать Гильдерштейн, мог хоть что-то прояснить. Однако "Кристби" до сих пор молчали.
Огорченный Худ совершенно забыл, что договорился пообедать с Диком Линдсеем из посольства, и выругался, когда снизу сообщили, что тот ждет. Они отправились в предгорья, в клуб "Шираз", где отлично кормили, а столики стояли в крытой галерее, на свежем ветерке, среди фонтанов. Рядом обедали хорошенькие девушки, но даже это не могло отвлечь Худа от его забот. Линдсей подтвердил, что Дельгадо в городе, но где именно - понятия не имел.
В четвертом часу Линдсей высадил его у конторы. Помахав ему вслед, Худ вдруг заметил, что его "мерседес" исчез. Остались только ключи в кармане. Пришлось звонить в полицию и потерять ещё двадцать минут. От Гильдерштейна по-прежнему ничего. Не выдержав, Худ разразился витиеватым ругательством. Единственное светлое пятно - скорое возвращение Дебби.
Около шести часов вечера секретарша сообщила, что позвонит из поселка Рэйи, южнее Тегерана. Там задержали иранца с дорогим кожаным портфелем, где оказались бумаги, авиабилет на имя Чарльза Худа и конверт со штампом "Линьярд Маккиннан". Полиция интересовалась, работает ли там человек с такой фамилией.
- Портфель? Какой портфель? Постойте, в "мерседесе" была большая кожаная папка... А что с машиной?
Худ прошел в приемную и подождал, пока секретарша объяснялась с полицией.
- Машину пока не нашли. Говорят, у неё крутился один тип. И этот, с папкой, - его помощник. Вам придется съездить опознать папку и бумаги...
- Разве нельзя прислать её сюда?
Снова последовало долгое объяснение по телефону.
- Это необходимо, чтобы предъявить тому человеку официальное обвинение.
Худ тяжело вздохнул.
- Ладно, куда ехать?
В четверть восьмого он спустился в подземный гараж к "кадиллаку". Дебби прилетала в половине восьмого. Если повезет, через час он уже будет на вилле и они вместе поужинают в саду. Потом, конечно, ей приспичит поплавать... Худ изнывал от нетерпения, предвкушая вечер наедине. Ни одна девушка не волновала его так, как Дебби. Еще бы хоть небольшой просвет в этом проклятом деле!
"Кадиллак" катил по проспекту, где уже горели фонари. Вечер был очень тихим, только непривычными казались его южные краски - не дымчато-сиреневые, а золотисто-бежевые.
Потом машина понеслась на юг. Судя по указателям, Верамин и Рэйи лежали на знаменитом Золотом Пути в Самарканд. Пустыня, куда уходила дорога, выглядела довольно мрачно. Да и узкие улицы пригорода глаз не радовали. Здесь было обиталище бедноты. Асфальт потрескался, покрылся выбоинами, в приоткрытое окно то и дело врывались слишком густые и пряные запахи.
Худ сверился с записями на листке из блокнота, и скоро оставил позади последние дома. Впереди на фоне темнеющего неба странным зловещим лесом рисовались трубы печей.
Он сбавил ход, высматривая полицейский пост. Как будто здесь... Вдоль обочины тянулись груды золы, шлака и глины, за ними мерцали костры перед лачугами и шалашами. Здесь жили жертвы опиума и других пороков, подонки и отбросы общества. Свет фар выхватывал из темноты их убогие норы. Место было унылое и довольно зловещее. Но где же полиция?
Дорога вильнула в сторону, вынырнув из ущелья между двумя громадными грудами угля, и "кадиллак" едва не снес застрявшую машину. Худ едва успел затормозить, потом посигналил. Из-за капота выглянул какой-то старик и беспомощно развел руками.
Худ вышел из машины, но едва успел шагнуть вперед, как из-за перегородившей дорогу машины выскочили двое громил. Он сразу все понял. Они стремительно огибали машину, один что-то прятал в руке.
Худ не был вооружен. В кармане оказался только серебряный шариковый "паркер". Пришлось воспользоваться им. Когда на него прыгнул прыгнул первый громила, Худ увернулся, сбил его подножкой, обеими руками всадил авторучку под нижнюю челюсть и рванул.
Наткнувшись на падающее тело, второй нападающий выбросил вперед руку. Что-то рвануло Худа за плечо - он вывернулся и взвыл от боли. Колючая проволока! Он хотел отступить к машине, но его схватили за ноги. Теперь схватка шла в куче золы и угля. Худ сумел навалиться сверху, сдавив противнику шею, но громила яростным рывком его сбросил. Удавка из колючей проволоки уже почти коснулась его лица, но в последний миг Худ успел прикрыться рукой. Теперь он снова оказался сверху, всей тяжестью прижав противника. Тому пришлось бросить проволочную удавку, зато обеими руками он так вцепился в горло, что у Худа потемнело глазах.
Он захрипел, беспомощно шаря руками в воздухе, но тут вдруг нащупал длинные густые усы громилы - и изо всех сил рванул за них.
На миг тиски на горле ослабли и он смог глотнуть воздуха. Но тут же противник вновь сжал тиски своих могучих пальцев и яростно тряхнул головой, пытаясь высвободиться.
Намотав кончики усов на пальцы обеих рук, Худ собрался с последними силами. Пока глаза окончательно не застлала тьма, он заставил себя снова рвануть за усы. Голова противника запрокинулась, рот хищно ощерился.
Худ, задыхаясь, рванул снова - и услышал треск рвущихся губ и дикий вой здоровяка.
Одной рукой Худ загреб горсть золы и угля и сыпанул в разинутую глотку. Громила, задыхаясь, судорожно закашлялся. А он добавил ещё пригоршню, а третью высыпал в глаза.
Пошатываясь, Худ поднялся на ноги. За спиной слышался звук рвоты, рядом кричали, какие-то типы спешили к месту схватки с горы шлака.
Худ поспешил к машине. Мотор урчал на холостом ходу.
Какой-то тип мчался к нему, размахивая ножом. Свет фар выхватил из темноты ещё несколько фигур. Он поспешил дать задний ход - и "кадиллак" влетел задним бампером в гору шлака. Худа тряхнуло, мотор взревел. Сквозь облако пыли невозможно было разглядеть, куда рулить.