Через некоторое время подошёл помощник повара и пригласил меня на кухню. Там у плиты с довольным видом стоял мой кашевар. Он всё также добродушно и довольно смотрел на меня. Когда я подошёл к нему, он снова предложил мне попробовать. В этот раз уговаривать меня не пришлось. Я подошёл к кастрюле, взял ложку, зачерпнул овсянки и отправил её в рот. Признаться, я ожидал, что сейчас всё будет, как должно: овсянка будет иметь свой обычный, совершенно привычный и знакомый вкус. Но увы! Эта уверенность разбилась, как упавшая на пол с высоты хрустальная ваза, как только ложка оказалась во рту. У каши снова был странный вкус. Увидев на моём лице смешанное с удивлением разочарование, повар погрустнел. Я спросил его: «А сейчас-то ты туда что добавил?» Без тени сомнения, смущения и чего бы то ни было ещё он произнёс: «Картошку и лук. Только чуууть-чуууть», – сделав при этом сильный акцент голосом на слове чуть-чуть и показав соответствующий жест рукой. «Постой, но мы же договаривались без картошки и лука. Нужно было приготовить совсем без них, а использовать только овсяные хлопья и молоко. Ты же сказал, что всё понял», – пытался я его пристыдить. На мой монолог он начал долго и пространно отвечать, что без картошки с луком будет очень невкусно, и никто не захочет это есть. При этом он настаивал, чтобы я предложил гостю попробовать его кашу, пребывая в полной уверенности, что он оценит овсянку в таком новом прочтении и никогда не станет есть её в прежнем составе. Это пришлось решительно отвергнуть. Нужен был третий подход. На беду оказалось, что весь запас овсяных хлопьев был израсходован, и на кухне их больше нет. Совсем. Срочно послали помощника повара в ближайший магазин за ключевым ингредиентом.
Время уже подходило к началу завтрака, и я начал переживать, что приготовить овсянку мы можем не успеть. Как назло, помощник бегал довольно долго. Вернувшись, он пояснил, что пришлось обойти несколько магазинов, так как какие-то были ещё закрыты, а где-то не было нужного товара. Но долго говорить с ним времени не было. Чтобы третья попытка не перешла в четвёртую, чего допустить было категорически нельзя, я остался с поваром на кухне. Под моим руководством он принялся варить кашу. Должно быть, со стороны это выглядело забавно, когда два взрослых человека готовят такое простое блюдо, как овсяная каша. Ещё больше антагонизма ситуации придавало то, что шеф-повар ресторана был простым исполнителем, а его действиями руководил безмерно далёкий от высокой кухни человек.
Так и варили вдвоём. Говорю ему: «Наливай молоко и кипяти», – он наливает и кипятит. «Сыпь хлопья», – сыплет. «Помешивай», – он помешивает. В итоге приготовили как надо, без лишнего. И как раз вовремя. Что называется, не успели кастрюлю с огня снять, как пришёл гость, а свежеприготовленная овсянка тут как тут. Съел он, кстати сказать, всего ничего. Поблагодарил и ушёл. Потом повар всё выспрашивал у меня, понравилась ли гостю каша, и сокрушался, что он так и не попробовал по-настоящему вкусной овсянки.
Вот так в Тегеране овсянку варят. Если сами захотите попробовать – рецепт известен: добавить картошки и лука. Можно чуть-чуть.
Жуткий голос
Дворик внутри базара – место действия рассказа
На базаре в Исфагане мне очень нравилось одно место. Найти его несложно. Нужно идти со стороны улицы Сепах через площадь Накш-е Джахан1 к мечети шейха Лотфоллы2 и взять чуть в сторону от неё, так чтобы оказаться левее улицы Хафез по ходу движения. Тогда, пройдя через первый ряд торговых рядов базара, можно очутиться в небольшом уютном дворике. В мою бытность он выглядел так. По центру располагался небольшой выложенный, по обыкновению, бирюзовой плиткой фонтанчик, возле которого росло несколько высоких деревьев. Сразу как входишь, у фонтана, стояла большая, в натуральную величину, скульптура оленя тёмного, почти чёрного цвета, с золотистыми узорами. Он был очень добротно, аккуратно и красиво сделан и чрезвычайно нравился публике. И местные жители, и туристы часто с ним фотографировались. Дворик со всех сторон был окаймлён сувенирными, антикварными и прочими магазинчиками, а также крохотными кафе всего лишь с несколькими столиками. Ассортимент там был под стать заведениям: в основном напитки с десертами. Дворик находился в самом центре кипучей жизни города и базара, где люди словно муравьи сновали во все стороны, растекались по лабиринтам бесконечных коридоров, заходили в бесчисленные лавки и снова продолжали свой путь по переплетению галерей торговых рядов, изобилующих всяким, самым разнообразным товаром. Но внутри небольшого пространства дворика вся эта суета была невидна, она оставалась там, за аркой, в длинной галерее витрин магазинов. Дворик был оазисом спокойствия среди суеты, гомона и толчеи многолюдного восточного базара. Пара туристов заглянет к антиквару, поторгуется с ним за несколько вышедших из употребления монет и пойдёт дальше, двое местных сидят за столиком маленького кафе и, непринуждённо беседуя, попивают свой кофе, а вот кто-то случайный зашёл и сразу нырнул обратно в арку. Во дворике всегда было как-то немноголюдно. Думаю, что эти спокойствие и тишина вкупе с небольшими размерами, журчанием воды в фонтане, изящной скульптурой благородного оленя, несколькими столиками кафе и открытым, всегда таким ясным в Исфагане небом, создавали то ощущение уюта, которое непременно и сразу обволакивало, нежно обнимало и завораживало, как только ты входил внутрь.
1
Накш-е Джахан, до Исламской революции 1979 года Шахская площадь, сейчас площадь Имама. Построена шахом Аббасом, перенёсшим свою столицу в Исфаган в 1598 году. Площадь включена в список всемирного наследия ЮНЕСКО.
2
Мечеть шейха Лотфоллы – одна из красивейших мечетей Ирана, представляет собой великолепный образец персидской архитектуры, включена в список всемирного наследия ЮНЕСКО.