И в штабном Казвине, и в штабном Тифлисе стало ясно, что турецкое командование решило провести крупномасштабную наступательную операцию на территории Персии. О целях наступления противоречивых сведений и суждений не имелось — притягательной точкой на карте нейтральной страны являлся столичный Тегеран, который сам себя защитить не мог.
В случае стратегического успеха операции, задуманной высшим турецким командованием, корпус Халил-паши должен был оказаться на пограничной с Россией реке Араке. Панисламист Энвер-паша, сидевший в Стамбуле, все еще не терял иллюзий в войне на Кавказе с Российской империей.
Турки перешли в наступление, как и предполагалось, в начале июня, когда оправились от удара, полученного под Ханекином. Они имели превосходство в силах, особенно в пехоте и артиллерии. Халил-паша откровенно прицеливался к Керинду, столь недалекому от Тегерана. Они шли по дорогам «густыми колоннами», не считаясь с потерями. Пленные турки показывали, что у них есть роты, «потери которых достигали 80 процентов».
Когда наступавшие турки, сбивавшие по пути русские заслоны, наткнулись на арьергардные отряды баратовского корпуса, на персидской земле прошли восьмидневные тяжелые бои. Они состоялись во второй половине июня. Наступавшим вражеским пехотным дивизиям пришлось отступить от черты непосредственного соприкосновения с противником и перейти к обороне. К 30 июня турецкий корпус пройти дальше Керманшаха не сумел.
После ротации частей на Персидском фронте Кавказский экспедиционный корпус на конец июня 1916 года принял по составу отдельных отрядов следующий вид.
Курдистанский отряд, стоявший в городе Сенне:
3 сотни кубанских казаков, 2 сотни конных пограничников при 2 горных орудиях.
Сунтурский отряд: батальон пограничников, 16-й Тверской драгунский полк при 4 пулеметах и искровой станции.
Керманшахский отряд, составлявший основу баратовского корпуса, делился на главные силы и два отдельных конных отряда, генерал-майора А.Ф. Рафаловича и полковника А.П. Гревса, а также отряда, стоявшего в Сахие.
Главные силы Керманшахского отряда состояли из 4 батальонов пограничников, кубанского 1-го Хоперского казачьего полка, 2 сотен терских казаков, 2 сотен конных пограничников при 7 орудиях (4 казачьих, 2 горных и 1 гаубицы), 12 пулеметах и искровой станции. Керманшахский отряд располагался в районе Кянговера.
В конный отряд генерал-майора Рафаловича входили кубанский 1-й Уманский казачий полк, 5 сотен кубанского 1-го Запорожского казачьего полка при 6 конных орудиях и 4 пулеметах.
Конный отряд полковника Гревса имел в своем составе два драгунских полка — 17-й Нижегородский и 18-й Северский при 6 горных орудиях и 6 пулеметах.
В Сахие стоял отряд из 5 сотен кубанских казаков при 2 пулеметах.
Буруджир-Мелаирский отряд:
4 сотни терских и 1 сотня кубанских казаков при 2 казачьих орудиях, 3 пулеметах и искровой станции.
Кереджский отряд:
6 сотен кубанских казаков, ополченческая саперная рота при 4 орудиях.
Гарнизон города Казвина (Восточный район корпуса):
2 конные сотни (кубанская казачья и пограничников) при 1 орудии и искровой станции.
…Командование русского Экспедиционного корпуса интересовало, как местные жители, персы и кочевые племена юго-запада страны, будут принимать появление у себя турецких войск. Агентурная разведка донесла, что, скажем, жители Керманшаха встретили турок «весьма доброжелательно». Из этого можно было сделать вывод, что недавние труды графа Каница и его коллег, «германо-турок» не остались без последствий.
Но довольно быстро отношение местного населения к турецким военным стало не в лучшую для последних сторону. Суть этого крылась… в деньгах. Турки расплачивались бумажными купюрами, которые в отличие от российских кредиток хождения в Персии не имели. Местные купцы на базаре отказывались их брать. Дальше события в городе Керманшах разворачивались так.
«…В тот же день, для примера, двое (персидских купцов. — А.Ш. ) были повешены. Тогда закрылся базар. Турки силой стали открывать лавки и брать все, что им надо, не платя денег, возбудив этим против себя население Керманшаха, привыкшее к более гуманному отношению русских войск».
Все лето 1916 года на территории Персии шли частые бои с турецкими войсками и теми местными племенами, которые их поддерживали. Вот лишь некоторые сообщения боевых сводок, которые поступали в штаб баратовского корпуса и уходили донесениями в Тифлис.
27 июля полки 1-й Кубанской казачьей дивизии под командованием генерал-майора Раддаца целый день вели упорный бой против турецкой пехоты силой до четырех батальонов при четырех орудиях и бригады кавалерии (два полка сувари). Казачья конница сумела сдержать вражеские атаки на горном перевале, хотя турки настойчиво пытались «сбросить» русских с перевала и открыть себе путь в долину.
За день до этого боя две сотни казаков-хоперцев из Кавказской кавалерийской дивизии, усиленные пулеметным взводом, под командой корнета Рагозина у селения Дезех задержали неприятеля, наступавшего от города Сенне. Благодаря этому продолжительному арьергардному бою русский Курдистанский отряд смог беспрепятственно отойти на новую позицию и закрепиться на ней.
Казаки корнета Рагозина держались весь день и ночь, не давая неприятелю продвинуться за селение Дезех. Давление же они испытывали сильное: турецкий авангард состоял из пехотного батальона, четырех кавалерийских эскадронов при двух орудиях и четырех пулеметах (у казаков их было только два) и значительного числа конных курдов.
Рагозинская застава отошла к своим главным силам только утром 28 июля, когда войска русского экспедиционного корпуса оставили Асад-Абадскую позицию и город Хамадан. При этом туркам, которые заняли Дезех, не досталось в качестве трофеев ни одной единицы оружия противника. Раненые казаки винтовок в бою не бросали, а оружие погибших забирали с собой их товарищи-однополчане.
То есть в том утверждении штаба Халил-паши, что русские при виде блеска турецкого оружия бежали от Дезеха, не было даже доли правды о войне. Однако победные реляции из Персии продолжали регулярно уходить через Багдад в Стамбул (Константинополь). Для Энвер-паши, султанского военного министра они были крайне важны, так как неудачи преследовали турок на Кавказском фронте с первых дней начала там боевых действий.
В том месяце подвиг у города Исфахана совершили казаки-кубанцы под командой есаула В.К. Венкова. Полторы сотни казаков, спешившись, в ночной атаке, решительно выбили с занимаемой позиции большой конный отряд бахтиаров численностью в 500 всадников, который после непродолжительной ружейной пальбы в ответ бежал.
Бахтиары в таких случаях привычно рассеивались в округе, чтобы через какое-то время вновь собраться воедино, пусть и в меньшем составе. В боях, даже имея видимое численное превосходство, кочевники упорствовали крайне редко. Как показывали такие события, их больше всего интересовала любая военная добыча, чем кровавая победа в открытом бою.
Бои летом велись не только на линии соприкосновения с турецкими войсками, но и в тылу русского экспедиционного корпуса. Прежде всего это касалось неспокойной провинции Гилян. Фронтовой подвиг совершили со своими разъездами урядники Зимин и Марков, которые с двух сторон «по собственному почину», сбив вражескую заставу, своей отважной атакой застали врасплох отряд персидских жандармов, которые защищаться не стали.
В плен были взяты полторы роты жандармов (175 человек) с личным оружием. Шведских офицеров-инструкторов среди пленных не оказалось. Разоруженные персидские жандармы спустя некоторое время были распущены по домам. На прежнюю службу возврата им пока не было.
Подвиг казаков из 1-й Кавказской казачьей дивизии стал известен в войсках баратовского корпуса. Рядовым казакам корпусным командиром была объявлена «моя благодарность» за тот удалой бой, а урядники Зимин и Марков представлены к награждению очередными Георгиевскими крестами.