При этом бояре поставили условие: «...лес покупати им у наших людей вольною торговлею, а плотников к тому корабельному делу, к их корабельным мастерам на прибавку, наймовать наших подданных охочих людей, а наем им платити по договору с ними вольною торговлею, а первое — от тех плотников корабельного мастерства не скрывать».
И вот в начале января 1635 г. в Нижний Новгород прибыли голштинские мастера — немец из Любека Кордес, швед Иостен и еще трое неизвестного происхождения, названные в деле посольского приказа Зелер, Стирпомяс и Крону. Руководить постройкой должен был Ганс Бтрек (Hans Btrek), сын немца, жившего в Немецкой слободе в Москве, посему в русских документах он числился Иваном Бережитским. Было нанято и 50 русских плотников.
Из-за ряда организационных и технических проблем вместо десяти кораблей летом 1635 г. построили только один, названный в честь голштинского герцога «Фридрих» («Friderik»).
Чтобы пройти многочисленные волжские мели и перекаты, корабль построили плоскодонным длиной 120 футов (36,6 м), шириной 40 футов (12,2 м), высотой 13 футов (3,96 м), их которых осадка 7 футов (2,13 м). Корабль имел три мачты — две для прямых парусов и бизань для носового паруса.
«Фридрих» мог ходить на веслах. На каждой из 12 пар весел сидело по два гребца. Корабль был покрыт сплошной палубой и имел целый ряд помещений — в трюме для служилых и рабочих людей и шесть кают в кормовой рубке для старших чинов голштинского посольства.
Кроме корабля в Нижнем Новгороде были построены и большие шлюпки. Капитаном «Фридриха» назначили немца Кордеса.
Корабль вышел из Нижнего Новгорода со 125 пассажирами на борту, из которых 78 человек были членами посольства и немецкие купцы, 12 человек иностранных морских офицеров и матросов, 30 человек (3 офицера и 27 нижних чинов) охраны из находившихся на русской службе шотландцев и 5 русских плотников. Корабль был нагружен различными товарами для Персии и «на случай нападения разбойников» снабжен двумя десятками пушек малого калибра.
«Фридрих» покинул Нижний 30 июля 1635 г., то есть в самый разгар «меженного» мелководья. Да еще зачем-то взяли лоцмана, 8 лет не плававшего по Волге, В итоге на первом же плесе — между Нижним и устьем Камы — корабль 8 раз садился на мель. Лишь вечером 13 августа, на 14-й день пути, экспедиция достигла Казани.
18 августа прошли Тетюши. К вечеру на пустынном берегу путешественники заметили около 70 конных казаков. По сему поводу Кордес приказал провести артиллерийские ученья с боевой стрельбой. Казаки скрылись и более не показывались. Тем не менее по ночам прислуга стояла у заряженных пушек. А в устье реки Усы шотландцы чуть было не обстреляли из пушек стрелецкие посты, приняв их костры за казацкие.
За Переволокой (между Доном и Волгой) путешественники нагнали караван из 16 больших и 6 малых судов. Это было русское посольство, следовавшее в Персию, а также восточнее купцы и стрельцы для охраны. «Радости путников не было границ: они приветствовали встречу и выстрелами из всех своих пушек, и веселой музыкой трех бывших на корабле трубачей, и громкими радостными кликами. Отныне страх перед казаками, грозным призраком стоявший все время путешествия по Волге, исчезал»[31]. Теперь «Фридрих» и стрелецкие струги могли отбить любое нападение.
Участник экспедиции Олеарий писал, что после Черного Яра вдали от берега «не видать уже ни одного деревца, и везде только сухая, погорелая почва и степь»[32]. Земледелие здесь невозможно, поэтому единственным занятием жителей, не имевших ни домов, ни селений, являлись разбои. Путешественники на каждом шагу слышали о «подвигах» этих «героев», но теперь уже не так их боялись, как вначале плавания. Так, 7 сентября они встретили большую барку, разграбленную казаками. Это судно вышло из Астрахани 3 недели назад, и члены его экипажа уже 4 дня ничего не ели, поскольку разбойники не только выгрузили все товары, но и забрали все продовольствие. Голштинцы дали им мешок сухарей. А через несколько верст, у острова Насоновского, путникам рассказали, что в узком и кривом водовороте между островом и прибрежной горой, носившей то же название, что и остров, несколько лет назад казаки устроили засаду. Мимо на стругах проплывал отряд стрельцов, посланный на поимку этих самых казаков. А казаки неожиданно выскочили из засады и напали на отряд, перебив при этом несколько сотен стрельцов.
8 сентября, при проходе мимо мыса Поповицкая Юрка (позже на этом месте возникло селение Попоевцкое) путешественники узнали, что место это получило название в честь сына одного русского священника (поповича), ставшего казачьим атаманом и собиравшего здесь свою шайку.
9 сентября «Фридрих» пристал к Черному Яру. Местные жители рассказали, что городок этот построен 9 лет назад на месте «страшного убийства и грабежа», учиненного четырьмя сотнями казаков над сильно растянувшимся торговым караваном с полуторатысячной «командой». И пока подоспела ушедшая далеко вперед охрана, казаки перебили половину «команды».
Сами участники экспедиции неоднократно видели скрывавшихся в прибрежных кустах казаков, по которым стреляли не только из ружей, но и из пушек.
В полдень 15 сентября, через полтора месяца тревожного и тяжелого плавания, «Фридрих» бросил якорь на астраханском рейде.
В Астрахани, как и на всем пути от Нижнего Новгорода, корабль голштинцев был предметом всеобщего любопытства. Персидские мореходы, прибывшие на своих судах, находили его слишком длинным для безопасного плавания в Каспийском море и советовали укоротить мачты, но Кордес проигнорировал их мнение.
10 октября «Фридрих» покинул Астрахань. Пройдя всего одну милю, путешественники вынуждены были бросить якорь и простоять на одном месте двое суток, так как сильный ветер не позволял идти дальше. 12 и 13 октября из-за ветра и мелководья пришлось тащить корабль на якорях, продвигаясь по миле вдень. 14 сентября при попутном ветре пошли вперед «довольно быстро» и заночевали в 15 верстах от взморья, «где Волга заперта частоколом или тыном от вторжения рыщущих по морю казаков и охраняется постоянно сотнею стрельцов». 15 октября «Фридрих» подошел к самому выходу на взморье, в 12 милях от Астрахани. Здесь было множество небольших, поросших тростником холмов и островов, обтекая которые Волга и впадала в море, причем создавалось впечатление, что это целый ряд отдельных рек или рукавов. На протяжении 6 миль здесь шла сплошная тина, а воды над ней было не более 1,2—1,5 м, самое большее 1,7 м. Корабль часто садился на мель, вяз в тине, так что за 7 дней, пока ветер дул к морю, «после очень хлопотливого перетягивания корабля то туда, то сюда», удалось пройти не более 4 миль.
Самыми трудными днями выдались 18 и 19 октября. 18-го «Фридрих» наехал на мель, и команде потребовалось 5 часов непрерывной работы, чтобы перебраться через нее. Но дальше путешественники обнаружили еще большую мель, не глубже 1,2 м. Пришлось с таким же трудом тащить судно обратно на прежнее место. А за ночь при поднявшемся северо-западном ветре судно «совершенно обсохло» и глубоко засело в ил. Пришлось выгружать весь груз и якоря в специально для этого захваченную татарскую шюту (барку) и корабельную шлюпку. «Весь экипаж не с человеческой, но с лошадиной, тяжкой работой трудился, не пивши, не евши целый день, усиливаясь сдвинуть корабль с места, однако он решительно не трогался»[33]. В конце концов, работы пришлось прекратить. К тому же спустился такой густой туман, что путники «едва могли видеть что-либо на расстоянии длины корабля». Корабль стоял совершенно беспомощный, и казаки могли напасть на него, подплыв на своих легких и мелководных лодках. Вдруг голштинцы с борта заметили какую-то «русскую барку» и со страху пальнули в нее из пушки. Ядро в цель не попало, но с барки очень здорово обматерили немцев. Олеарий всего не понял, но записал, что послышалась «резкая брань».