— Да, огонь разгорается.
— Сколько у тебя человек осталось?
— Трое.
— Подожгите лестницу, чтобы они не могли сойти вниз и выходите из дома, я вас прикрою! Выходите со стороны заднего двора!
Махмуд приказал двум своим боевикам сдерживать напор охранников Абдуллы, а третьему — притащить к лестнице кушетку, стоявшую у стены, и облить ее оставшимся в канистре бензином. Сам он взял на прицел коридор второго этажа, не позволяя Фарису высунуться из-за угла.
42
— Хаджи, они пытаются нас спалить! Первый этаж горит! — поднявшись на третий этаж, прохрипел Фарис, весь покрывшийся серой пылью и копотью, похожий на черта, со ссадинами на руках и ногах, с порванной в нескольких местах грязной футболкой, с взлохмаченной бородой, покрытой кусочками битой штукатурки.
— Где они сейчас? — тревожным голосом спросил Абдулла. — Они на второй этаж поднялись что ли?
— Нет, Хаджи, они на второй этаж не пойдут. Они забаррикадировали лестницу мебелью и подожгли ее, — прокашлялся Фарис; дым просачивался все выше и выше.
— Надо что-то делать, Фарис!
— Можно попробовать перелезть через окно на втором этаже и спуститься вниз по крыше гаража.
— Лучше всего было бы в бункере переждать и потом по-тихому уйти. Плохо, что ключи от гаража остались в моей комнате.
— Мы через заднюю дверь войдем, ее не трудно взломать.
— Ладно, попробуем. Подожди, я проверю, что делает Ясир, — иорданец посмотрел на экран мобильного телефона — его охранник все еще был на связи. — Ясир, Ясир, ответь!
— Мы ведем бой, они держат первый этаж! Пока не можем подойти ближе к вам, Хаджи! — половину слов Ясира было не расслышать из-за непрерывной канонады; в охранника попасть пыталась не только группа Махмуда, но и Карим, вышедший из заброшенной постройки и вставший у угла соседнего с ней дома. — Я тебе через несколько минут перезвоню! Не могу сейчас…
— Что такое, Хаджи? — спросил Фарис.
— Они на первом этаже все еще. Ясир не может прорваться к нам.
— Хаджи, дыма становится все больше. Может, попробуем выйти к гаражу?
— Ладно, Фарис, пошли. Я только заберу чемоданчик, — иорданец вернулся в комнату за спутниковым телефоном.
— Хаджи, у тебя там нет какого-нибудь платка или тряпки? Если есть, поставь его на рот, чтобы не дышать гарью. Воды там у тебя нет?
— Поищу и тебе какую-нибудь тряпку, подожди. Воды нету…
— Хаджи, принеси и мой пистолет…
Через минуту Абдулла появился в коридоре, неся в одной руке чемоданчик со спутниковым телефоном и два куска белой материи, вырванных из наволочки подушки, лежавшей на диване в комнате, а в другой — мобильный телефон и пистолет. Фарис повесил на грудь автомат и полегчавшую разгрузку, чтобы освободить левую руку, вооружился пистолетом и повел хозяина вниз.
В это время Махмуд и трое его соучастников, один из которых был легко ранен осколком ручной гранаты в левую руку, пытались под прикрытием Карима покинуть территорию охваченного огнем дома. Дойдя до заднего двора, они столкнулись с еще одним препятствием — кирпичным забором. Когда боевики перелезли через забор и начали перебегать улицу, отделявшую их от необитаемого строения, за которым пряталась машина, перестрелка, затихшая до этого, возобновилась с еще большим остервенением и по асфальту снова защелкали пули. Махмуду и двум его соучастникам удалось форсировать опасный участок невредимыми, но третий боевик, бегущий последним, был срезан очередью, выпущенной помощником Ясира, который через секунду тоже получил смертельное ранение, слишком высунувшись из окна.
— Давай сюда, Хаджи! — прикрывая рот тряпкой, прохрипел Фарис и повел хозяина к комнате, чьи окна стояли прямо над покатой крышей гаража, приютившего бронированный лендровер Абдуллы. На этаже было уже почти невозможно дышать, дым, затягиваемый сквозняком в помещение, в которое попали из гранатомета, становился все жарче и гуще.
Фарис и его хозяин пересекли коридор, и зашли в комнату, до которой, к счастью для них, еще не успел добраться огонь. Телохранитель подошел к окну, осторожно посмотрел по сторонам и открыл его. Убедившись, что во дворе нет боевиков, — они, перебежав на соседнюю улицу, уже садились в свою машину, — Фарис, несмотря на свои грузные пропорции, ловко перебросился через подоконник и спрыгнул на крышу. Следом за ним на подоконник, кряхтя и пыхтя, забрался сам Абдулла. Телосложение у него было совсем не спортивное и довольно неуклюжее, но это не помешало ему быстро вылезти на улицу, к тому же высота, которую нужно было преодолеть, была незначительная — всего метр.