Одиночество. Несмотря на то, что у Клементины был Эй-Джей — мальчишка, еще совсем юный, гораздо младше Даниэля, Шон все равно чувствовал, как девушке одиноко. Были случаи, когда она оставалась одна: Эй-Джей засыпал, а Клементина охраняла его детский сон. В эти моменты Шон ощущал тянущую, слабую, но отчетливо слышную боль в груди Клементины. Столько человек… Девушка потеряла столько родных и любимых людей, что сама давно сбилась со счета. И Шон ей сочувствовал. Он и представить не мог, что на свете существуют такие люди, как Клементина. Люди, которые, несмотря на десятки убитых, потерянных близких, продолжают двигаться дальше, гордо смотрят вперед, а по ночам душат в себе всякие слезы, ломают бесконечное чувство тоски, одиночества, чтобы наутро проснуться бодрой, все такой же смелой и сильной матерью для Эй-Джея, на которую стоит равняться. Каждый раз, возвращаясь в собственный мир, Шон ловил себя на одной-единственной мысли, что при встрече, окажись они когда-нибудь рядом, он бы обнял ее, показал бы, что она не одна, не одинока, что он всегда рядом, в любой ситуации, и он знает, через что Клементине приходится проходить каждый новый день.
Школа-интернат Эриксона. Все изменилось, когда девушка попала в аварию на вокзале, а проснулась уже в стенах школы-интерната, спрятанной где-то в лесу. Она обрела новый дом, новых друзей, обрела новый смысл двигаться дальше, у нее появились люди — не только Эй-Джей — о которых нужно было заботиться. В это время Шон невольно стал сравнивать Клементину с собой. На ее судьбу выпало бремя стать лидером, одним из ключевых лиц в детской общине. Несмотря на первые трудности, несмотря на тяжелый конфликт с Луисом из-за Марлона, погибшего от рук Эй-Джея, — ничего из этого не помешало девушке вместе с Вайолет занять ответственные роли в жизни Эриксона и ее обитателей. Клементина стала защитницей для целой оравы детей и подростков, как Шон стал защитником для своего младшего брата. Парень понимал многие сомнения девушки, понимал ее мысли, но ситуацию подогревало другое — Лилли, Дельта и рейдеры, с которыми Клементине предстояло столкнуться в неравной борьбе. Взрослые против детей. Вооруженные до зубов солдаты против небольшой группки подростков, весомая часть которых никогда не выживала за стенами школы. Шон боялся за Клементину, чувствовал ее собственное волнение перед предстоящей битвой за Эриксон, но хуже того: он слышал ее мысли о нем.
Вместо того, чтобы думать о себе и своих проблемах, просыпаясь поутру, Клементина думала о Шоне, волновалась за него. Возможно, это случалось и раньше, после ее пробуждения Шон часто слышал мысли Клементины, связанные с ним, как Клементина слышала мысли Шона о себе. Это было странно, но каждый списывал подобные совпадения на плод разыгравшейся фантазии. Шон хотел, чтобы Клементина знала о нем, о его существовании, о том, что он делит вместе с ней каждую минуту своей и ее жизни. Клементина хотела того же. Неудивительно, что их сны могли дополниться желанной деталью, но в этот раз все было иначе. Очнувшись ото сна, Клементина стала с ним говорить. Думала про себя, но обращалась явно к нему. И Шон слышал. Не мог ответить, но слышал. Вырезал каждое слово в памяти, выжигал каждый вопрос, в надежде скоро проснуться и ответить на все волнения Клементины. Может, и она его услышит? Может, та связь, что образовалась между ними, — это не выдумка? Может, Клементина реальна, так же реальна, как и он сам? Может, они когда-нибудь встретятся?.. Увидят друг друга, разделятся, оставшись каждый в своем теле, каждый при своей личности, и вновь объединятся уже не во сне, став частью другого, а наяву?.. Все эти вопросы не давали покоя Шону так же, как не давали покоя и Клементине. Она хотела увидеть парня не в отражении зеркала, когда вторгалась в жизнь Шона во сне, она хотела увидеть его перед собой, почувствовать реальность своих фантазий, найти подтверждение, что она не сошла с ума, не придумала себе Шона от затянувшегося одиночества; она хотела услышать его голос, обращенный к ней, не к бестелесному духу в голове юноши, а к ней. К ней настоящей. Эти желания, эти мысли заряжали Клементину, но вместе с тем отнимали слишком много сил и времени.
Близился день икс. Клементина чувствовала это. День, когда Лилли и ее прихвостни нападут на школу. Шон все это время говорил с Клементиной, давал ей советы, подбадривал, обещал, что она справится. Но это только слова. Дельта забрала многих. Вайолет, Аасим, Омар — их больше нет, их украли. Митч мертв, и это Клементина виновата в произошедшем, она была слишком слабой. Несмотря на все усилия, они не справились и проиграли. И теперь идут за реваншем. Вместе с Джеймсом и стадом они прорвутся на причал, заберутся в трюм корабля и освободят пленных. Это был их план, который до конца не нравился Шону.
Парень нутром чувствовал, что что-то не так, и всеми силами пытался донести эту мысль до Клементины, разубедить ее, объяснить свои волнения, свои мысли, но девушка его банально не слушала. Сидела на кровати в собственной комнате, прожигая взглядом стену напротив, и объясняла себе, в пустоту, Шону, что это их единственный шанс спасти захваченных в плен друзей. Она тоже чувствовала сомнения, необъяснимый страх, который холодными пальцами сжимал запястья девичьих рук, но не могла сдаться, отступить. Ей было страшно, но она упорно прятала свои чувства, оставаясь для других уверенной храброй девушкой, которая всегда знает на что идет, всегда знает что делать и как поступать. И единственный, от кого Клементина спрятаться не могла, — это Шон. За то время, когда они были вместе, девушка успела выучить парня наизусть, она научилась различать все его чувства, читала как открытую книгу. И он в свою очередь также. Шон видел, что за маской серьезной, твердой в своих решениях и поступках Клементиной скрывалась все та же маленькая девочка в желтом платьице, с короткими кудрявыми хвостиками. Горошинка.