Это также хорошее напоминание, что я должна быть объективной. Легкой. Я встряхиваю коробку, и, конечно же, она гремит.
— Это все игрушки для кошек. У меня странные подруги.
Перевернув планшет, он прислоняется плечом к дверному косяку.
— Звучит как история, которую я должен услышать.
— Я не могу…
Он протягивает руку и прижимает палец к моим губам.
— Ты можешь и расскажешь.
Парень из доставки прикасается ко мне. Все внутри меня пылает, под моей кожей будто пробегают электрические разряды. И мое сердце говорит «да, сэр». Но мозг умнее этого, поэтому, когда я открываю рот, он запрещает рассказывать ему историю о моих подругах.
— Я даже не знаю твоего имени.
Он усмехается и проводит пальцем по моей нижней губе и по щеке, пока не ловит прядь моих волос и не убирает ее за ухо.
— Джейк.
— Джейк, — повторяю я. — Не Дейн.
Он качает головой.
— Не Дейн, — Мы смотрим друг на друга в течение секунды, может быть, двух, а затем он наклоняется ко мне. — Время истории.
— Ты уверен, что у тебя нет других заказов?
— Ты тянешь время. Должно быть, это хорошая история. И в моем распоряжении вся ночь.
Я колеблюсь, но мы оба знаем, что рано или поздно это должно было произойти.
— Не хочешь зайти?
Глава 8
Джейк
Как только Джана задает мне вопрос, я знаю, что пропал. Не хочу ли я войти?
— Больше всего на свете, — отвечаю я, слегка касаясь ее руки кончиками пальцев, потому что, черт возьми, не могу остановиться.
Мне правда не стоило трогать ее.
Но я очарован ее ироничным смехом, мягкими губами, этим сладким румянцем. Эта женщина… Эта женщина. С подругами, которые явно любят ее достаточно сильно, чтобы отправлять ей нелепое количество посылок по какой-то необычной причине. Она женщина с тайными историями, и я думаю, что парад посылок — это только верхушка айсберга.
Я хочу узнать эту историю. Хочу снова прикоснуться к ее губам и еще чертовски много чего. Хочу услышать ее смех от того, что целую ее шею, а потом хочу услышать ее вздох.
У меня, вероятно, есть пара часов, прежде чем в «СвифтЭкс» зададутся вопросом, где мой грузовик. Поэтому, когда она улыбается и отступает, я следую за ней внутрь.
— Хочешь что-нибудь выпить? — Она отворачивается от меня, и я отпускаю ее.
Улыбка растягивает уголки моих губ.
— Я в порядке. Я хочу историю, помнишь?
Она останавливается и смотрит на меня, волосы падают на ее лоб. Она отбрасывает блестящие пряди назад.
— Но это унизительно.
Я смеюсь.
— Однажды я захлопнул дверь в общежитии. И на мне не было ничего, кроме пары желтых тапочек с уточками. Вот это было унизительно. Так что твои подруги, внезапно забрасывающие тебя игрушками для кошек, безусловно, не перебьют это.
Джана округляет глаза, затем делает шаг назад, пожимая плечами.
— Конечно, но это было в твоем прошлом, когда ты был молод и глуп. Эта же глупость, которой всего неделя. Чувствуешь разницу?
Я подкрадываюсь к ней.
— Да ладно, я ничего не заслужил этим? — Я указываю на свое тело, и взглядом она следит за этим движением. — Желтые. Тапочки. С уточками.
— Это неловко, — шепчет она.
Я останавливаюсь в полуметре от нее и опускаю руки на ее бедра. Джана смотрит туда, где я прикасаюсь к ней, и когда она, наконец, поднимает взгляд, чтобы встретиться с моим, ее щеки горят, а глаза блестят.
— Ты был абсолютно голый? — На слове «голый» она запинается, и мои внутренности сжимаются. Спокойно. Нужно выяснить, на каких еще словах она может запнуться. Покраснеть. Затаить дыхание, если я прошепчу их ей на ухо.
— Совершенно голый.
Ее глаза вспыхивают, затем она кусает губу, прежде чем спросить:
— Что ты сделал?
— Я пошел в ванную и украл чье-то полотенце, затем спустился к стойке регистрации и объяснил ситуацию.
— Какого цвета было полотенце?
Я смеюсь.
— Не помню. Возможно, синее.
Она кивает — это быстрое незаметное движение, которое заставляет мой член пульсировать.
— Мне очень нравится эта история.
— Я рад.
Джана колеблется, облизывая нижнюю губу кончиком языка.
— Теперь моя очередь?
— Если ты будешь столь любезна.
— Подожди. Ты вернул полотенце?
— Джана. — Это предупреждение и мольба одновременно.
— Да? — Она приподнимает голову, и я осознаю, что подошел еще ближе к ней. Гораздо ближе.
Я смотрю на нее сверху вниз, и к черту все. Она прямо передо мной, милая и нежная, и я не могу думать ясно. Убираю воображаемые волосы с ее щеки и заправляю прядь за ухо.