- Разве я виноват, что вы работаете на ненавистной работе, что у вас ипотека, сумасшедшая теща, жена, похожая на маму, и двое гиперактивных мальчиков.
«Откуда он все это знает?», - подумал Абрикосов. Он не без оснований считал себя довольно серой личностью, но даже и предположить не мог, что его фигура может кого-то заинтересовать. И тут он вспомнил, что про Кошкосмехова, помимо прочего, ходили странные слухи. Будто бы когда-то, будучи студентом, он увлёкся оккультизмом и так погрузился в эту тему, что теперь и сам обладает сверхъестественными способностями.
Не зная, что сказать, Абрикосов выдавил из себя:
- Если бы вы были воспитанным человеком, не стали бы говорить обо мне и моей семье такое...
Лев Толстой все же попытался укусить чебурек, обжёгся и раздраженно сказал:
- Не считаю себя хорошо воспитанным. Чего вы от меня сейчас хотите, извинений или, может, на дуэль вызовете?
Все дружно засмеялись. Особенно истово хохотал, зловеще сияя золотым зубом, безымянный хозяйственник.
Абрикосов из белого сделался пунцово-красным.
- Я хотел бы попросить вас впредь не читать в комнате маркетинга своих лекций-проповедей про офисное рабство, - почти прошептал он. Было видно, что в горле у него пересохло.
- Этого я вам обещать не могу, голубчик, - сказал Кошкосмехов, кровожадно глядя на чебурек. - В этом, может быть, моя миссия. А вам я бы посоветовал подумать над своим положением. Вы всегда заняты текучкой, и в этом заключается ваш самообман, вам некогда подумать о главном, а следовало бы найти время.
Абрикосов не знал уже, куда и деться, когда положение спас его начальник Олексенко, вошедший в кафетерий и поручивший ему срочно отнести в канцелярию пакет с документами.
- Пойду поработаю курьером, - попытался выйти из положения Абрикосов.
Он по-прежнему был красным и поэтому шёл по открытому пространству офиса максимально быстро. По этой же причине он решил воспользоваться лестницей, хотя в обычных обстоятельствах ни за что не пошёл бы пешком четыре этажа, хотя бы и вниз. Подходя к лестнице, Абрикосов корил себя за малодушие. «Взять бы и врезать в эту гнусную толстую курьерскую морду», - думал он, осознавая, что его основным просчетом было то, что он заговорил с курьером в кофе-руме, где у последнего были союзники.
Лифтовой холл и лестничные пролеты пронизывали самую сердцевину серой офисной башни.
Зажав под мышкой пакет, Абрикосов бодро побежал вниз, где-то даже перепрыгивая через две ступеньки, чтоб согнать адреналин. С каждым прыжком к нему возвращалась уверенность в себе. «Вот ведь скотина этот Лев Толстой, - думал Абрикосов, - ему легко, сразу видно, что он москвич. Квартира наверняка есть, снимать не надо, ипотеки нет. Не женат, без детей. В таком положении легко с системой бороться». Ещё через минуту Абрикосов почему-то вспомнил, что у москвичей полно родни, и немедленно пришёл к выводу, что у Кошкасмехова наверняка и лишняя недвижимость имеется, которую он сдаёт внаём, а курьером работает специально, чтобы терроризировать сотрудников банка.
Тут он подумал, что вроде бы бежит быстро, но до шестого этажа, где находится канцелярия, ещё не спустился. Шестой этаж он бы узнал сразу - на нём дверь синяя, а на остальных серые. Повернув на очередном пролёте лестницы, он обомлел. На стене справа от серой двери красовалась цифра 8.
«Что же это получается? Я так долго шёл вниз и спустился всего на один этаж?» - подумал Абрикосов. Он остановился и решил, что разумнее всего будет не обращать внимания на случившееся. «Просто не обращать внимания, просто не обращать внимания», - повторял он, спустившись ещё на один этаж, и продолжил повторять эту фразу, когда увидел слева от двери цифру 8. «Все понятно, ну конечно же, - пришла в его голову радостная мысль, - какой-то шутник перекрасил все номера этажей на цифру 8. Должно быть, я уже рядом с первым этажом, а синюю дверь пропустил, когда думал о Кошкасмехове». С этими мыслями он бодро побежал вниз, отсчитывая в уме этажи. Когда по его расчетам он досчитал до восьми и уже точно должен был достигнуть первого этажа, у Абрикосова сильно закружилась голова. «Это оттого, что я спускаюсь по часовой стрелке», - подумал он и, присев на ступеньку, стал думать, почему на всех лестницах спуск идёт по часовой стрелке.
Тут он наконец признал, что каким-то невероятным способом застрял на лестнице между восьмым и девятым этажами. Ладно бы застрял на любом другом этаже, тогда бы просто открыл дверь на этаж прошелся бы по открытому офисному пространству до лифтовой шахты и спокойно спустился бы в канцелярию на лифте. Как он выглядел теперь, уже мало интересовало Абрикосова.
Только на восьмом этаже находилась гигантская установка по кондиционированию воздуха всей офисной башни. Дверь с лестницы на этаж, где никого не было, была надёжно заперта, он убедился в этом после того как немного нервно подёргал ручку.