Она подумала, что он плачет. Это был впечатляющий материал для обсуждения в курилке!
Настенька положила ему руку на плечо, и Абрикосов подпрыгнул от неожиданности.
Вставая, он завертел головой, чтобы прийти в себя и стряхнуть остатки сна.
Настя увидела, что он вовсе не плачет, а просто задремал на лестнице. «Вот это нервы, - подумала она, - так спокойно спать на лестнице, в то время как начальство готовит списки на сокращение, сможет не каждый».
Они молча спустились вниз до канцелярии...
В ту ночь Абрикосов спал очень плохо. Под утро ему приснился совершенно бредовый сон. Он работал сотрудником Азиатско-Тихоокеанского банка в главной конторе. На его рабочем столе, почему-то массивном и резном, заваленном бумагами с надписями: «Балансовый отчетъ», «Приходъ и расходъ», лежал узкий Ежегодникъ за 1913 год. На столе вместо компьютера у него и у коллег за соседними столами зловеще поблескивали кнопочками арифмометры, похожие на маленькие ручные кофемолки, стоящие на боку. Соседи были очень заняты, перебирали бумаги, считали что-то очень важное - треск арифмометров и сухие щелчки костяшек счёт складывались в какую-то диковинную конторскую симфонию.
Вдруг уверенным толчком распахнулась массивная дубовая резная дверь, и Абрикосов увидел курьера Кошкасмехова. Он был такой же, только почему-то вместо привычного твидового костюма был одет в чесучёвую пару и котелок, на носу сидели круглые очки в золотой оправе. В руках он держал стопку конвертов, подписанных от руки и запечатанных красными сургучными печатями. Раздав корреспонденцию, Кошкасмехов сел за небольшую пустующую конторку, достал из внутреннего кармана пиджака модную новинку - перьевую ручку и принялся неторопливо составлять реестр исходящих из департамента писем, проговаривая очередной свой монолог:
- Милостивые государи! Покорнейше прошу обратить ваше внимание на казус. Если вдуматься, все вы, господа, сидите в этом душном помещении и целый день с инфернальными лицами смотрите в свои арифмометры. Да-с! При этом большинство из вас искренне считает, что жизнь удалась и все у вас хорошо. Что скажете, батеньки мои? Не верно-с?
- Что бы подумал визитёр из прошлого, ну например, крестьянин из времен Иоанна Грозного? - сам себя спросил Кошкасмехов и сам же себе ответил, понимая, что присутствующие будут его игнорировать до последнего. - Допустим, две мысли бы подумал: что он попал в скорбный дом - лечебницу для душевнобольных или вовсе в потусторонний мир. Да-с! А если в потусторонний, то понятно, что в ад. В ад, господа, непременно-с! Ну помилуйте, разве милосердный Господь может устроить рай, где будут подвергаться таким жестким мучениям: по шесть часов сидя на одном месте разбирать бумаги и смотреть, что подсчитал маленький металлический предмет с ручкой. Смешно-с! Гребцы - рабы на галерах находились в гораздо более комфортных условиях. Солнце и свежий морской воздух, не так ли? Не надо бояться, что тебя сократят, и домой не надо полчаса на извозчике или на конке, в паровике толкаться. Так что, милостивые государи мои, вы все в аду. В персональном аду! Согласны со мной, а, Абрикосов?
«Что за бред такой снится», - подумал Абрикосов.
Наступила суббота, день рождения мамы. Али, как ее звал батя, то есть Александры. Теперь, увы, - день памяти, уж восемь лет как. Абрикосов поехал на Хованское кладбище. Среди чахлых кладбищенских березок, покрытых серой цементной пылью соседнего бетонного завода, среди коллекции крестов и памятников он не сразу нашел скромную серую плиту из камня. Этот камень помог достать безымянный офисный завхоз - серый гранит предназначался для облицовки офиса директора на седьмом этаже, но в последний момент не подошёл к лаку любимой секретарши и был списан за ненадобностью. Абрикосов приблизился к камню и замер - на серой с прожилками плите четко значилось "АД АБРИКОСОВА".
Он видел эту надпись много раз, последние восемь лет Абрикосов часто бывал у матери, не забывал. Но теперь... Да, конечно, он помнил свою скаредность - надпись АЛЕКСАНДРА ДМИТРИЕВНА АБРИКОСОВА выходила довольно дорогой. Он даже на точках сэкономил. «Думал, сам сделаю дрелью, но позабыл. Вот теперь и любуйся персональным адом. "АД АБРИКОСОВА", ужас какой! Надо исправить...»
Утром в понедельник все началось как обычно. Сотрудники департамента маркетинга привычно занимались делами или имитировали таковые, уставившись в мониторы. Удар в дверь возвестил о приходе Кошкасмехова. Курьер, как всегда, вышел в центр комнаты, выдержал монументальную паузу, во время которой оглядывал всех фирменным, полным презрения и превосходства взглядом, по одному извлекая из своей сумки подписанные конверты.