Молодая медсестра чуть ли не за руку поймала заведующего хирургическим отделением.
– Что ещё?
– Не знаю, сказали срочно.
Несмотря на усталость после тяжёлой смены, он развернулся и пошёл на четвёртый этаж. В ординаторской было пусто и пришлось идти на пост. Девушки-медсёстры что-то бурно обсуждали и на врача внимания сразу никто не обратил.
– Девчонки, кто меня искал?
– Ломоносов, насчёт пациента из четырнадцатой, но вы зря сейчас пришли, его на прерывание беременности вызвали.
– Ломоносова на прерывание? Его что, в должности понизили? – Насмешливо начал Борис, но смеяться сил не осталось, и он только головой покачал.
– Нет, там просто какая-то блатная, так главврач его и вызвал.
– Ой, – устало потянул Борис, – скажите, кто у нас сейчас не блатной?
– Валерия Снежная, не знаю, кто она, но если уж сам главврач за неё просил…
Медсестра многозначительно кивнула, внимательно посмотрела на стикер, на котором и было записано имя пациентки, и Борис тут же поменялся в лице.
– Прерывание у Снежной? А давно он ушёл? – Затараторил вмиг ободрившийся врач и девушки переглянулись между собой.
– Да, минут пять как…
– Так, срочно звоните в манипуляционную или куда там… Пусть ничего не делают, я уже иду. – Прокричал он практически на бегу.
Глава 21
– Ну как? – Язвительно проговорил Борис, глядя на мутные глаза Леры.
– Боря?
– Я, я. Тебе не кажется. – Он старался говорить спокойно, впрочем, как и всегда, удивительно сдержанный человек. – А вот сейчас скажи мне, что ты здесь делаешь?
– Уже ничего. – Сонно и устало проговорила Лера, голову с подушки поднять ещё не могла, но глаза открыла. – Дай воды, пить хочу.
– Ага, а ты мне яду. Ты совсем дура? Что творишь? Ты хоть понимаешь своей женской логикой, чем это может закончиться?
– Уже закончилось, не кричи.
– А я не кричу… и ничего ещё не закончилось. Аборта не было.
– То есть как? – Голова гудела, но Лера сделала усилие и с кровати приподнялась.
– А вот так. Я так понимаю, опять Синицкий?
Лера тут же без сил упала обратно.
– И на лице его работа?
На красноречивое молчание Боря только ухмыльнулся.
– И что только ты в нём нашла… Дура, так и есть. В общем, так, ты полежи ещё, подумай… если ещё есть чем! И если ничего толкового не надумаешь, то завтра в это же время, уже будешь свободна раз и навсегда.
– Боря, ты просто не понимаешь…
Но Борис слушать не стал, вышел и хлопнул дверью. Он давал ей шанс, но не понимал, на какие муки обрекает, снова решиться убить своего ребёнка сложно… она уже его убила, своими мыслями, своим желанием, а сейчас всё снова. Сидеть, сложив руки, он не собирался, уже в этот момент искал номер телефона Синицкого, чтобы высказать всё, что о нём думает.
– Саша, тут тебе какой-то мужчина звонит. – В кабинет вошла заспанная Кристина, они только пару часов назад приехали из аэропорта. Она спала, а вот Синицкий не мог сомкнуть глаз.
– Какой ещё мужчина?
– Не знаю, представился, как Борис Андреевич… фамилию я не запомнила… ещё сказал, что врач.
В эту секунду Синицкий уже выхватил трубку из её рук, зло сверкнул глазами и тут же отвернулся к окну. Разговаривал громко и напряжённо, поэтому Кристина предпочла удалиться.
– Что ты хочешь?
– Надо встретиться.
– Дай, угадаю: тебе жить надоело? – Он ухмыльнулся, и стиснул зубы.
– Зря смеёшься, мне тоже радости мало с тобой разговаривать, но для Леры это очень важно.
– Что ты крутишься вокруг неё?!
– Через два часа возле моего дома.
Борис повесил трубку, а Синицкий сжал её в кулаке. Дышал нервно, шумно, себя не контролировал, но уже через десять минут был готов ко встрече, и стоял на пороге дома. Пока ехал, так и не смог успокоиться, сжимал руль, все движения были резкими и порывистыми, чуть в аварию на въезде в город не попал, а когда въехал во двор и в беседке увидел ненавистного соперника, и вовсе из себя вышел. Чтобы хоть как-то сдерживаться, засунул руки в карманы пальто, от Бориса держался на расстоянии пяти шагов.
– Что хотел?
– Нужно, чтобы ты поговорил с Лерой.
– С чего вдруг?
– Потому что никто кроме тебя её не образумит.
Борис говорил расплывчато, то и дело по сторонам оглядывался, чем Синицкого предельно напрягал. Скулы играли на лицах у обоих, но что-то их до сих пор сдерживало. Синицкий же взгляд не отводит, наблюдал за каждым движением, всем своим видом при этом выдавал эмоции.
– Слушай, мы развелись, теперь окончательно, и можешь разбираться с ней сам. Хочешь, говори, хочешь… трахай. – Судорога прошла по лицу Синицкого и руки сжались в кулаки. – Но теперь давайте как-то без меня.