Борис тоже заметно закипал и несмотря на мороз раскраснелся от злости.
– Лера беременна.
Синицкий горько усмехнулся в сторону, поджал губы и широко, но опасно улыбнулся.
– Передашь ей мои поздравления… лично боюсь, уже не получится.
– Ты не понял, она аборт хочет сделать.
– Её право. Мне ты зачем подробности рассказываешь? Пусть что хочет, то и делает.
– Саш, ну, ты же нормальный мужик, что из себя теперь строишь? Я же сказал, ей нельзя делать прерывание, возможно, она больше не сможет иметь детей, тем более после первого неудачного аборта… – Он развёл руками от беспомощности, но Синицкий злился только сильнее.
– Я же сказал уже: хочет, пусть делает. Я здесь при чём?
– Но она же беременна от тебя. – Вроде бы удивился Борис, говорил уже тише, но только оттого, что не верил в удачный исход этой встречи.
– Интересно. – Синицкий покрутился на месте, разгребая ногой снег, а потом с силой ударил по застывшему сугробу. – Спит с тобой, а беременна от меня? Как у вас всё красиво получается.
– Ты издеваешься сейчас?
Борис уставился на Синицкого, а тот не сдержался и бросился на него, драки не случилось, скорее, небольшая потасовка, и они застыли, плотно держа друг друга за грудки.
– Ты чего к ней полез? Видел же, что она не в себе была, но нет, тебе получить своё захотелось, любой ценой… и неважно, что потом с ней будет. Так?
– Зачем сейчас всё это?! Ты пришёл ко мне тогда и говорил красивые слова, сказал, что я не сделаю её счастливой. А много счастья принёс ей ты?! Даже сейчас только о себе думаешь, о своём ущемлённом самолюбии. Ты себя вообще слышишь? Я тебе говорю о том, что сейчас с ней происходит, а ты всё смириться не можешь с тем, что было?
– А мы не пережили с ней этого, понимаешь? Тогда не пережили! – Синицкий кулаки разжал и Бориса отпустил, но был на взводе, злость его не отпускала. – Да, я изменил ей. Но ты… ты всю жизнь ей тогда сломал.
– Я сломал? Я?
Теперь Борис и сам к нему бросился.
– Только последние уроды заставляют своих любимых женщин аборты делать. – Зло прошипел он, выдыхая прямо Синицкому в лицо.
– А зачем мне твои дети? – От крика у обоих на шее уже повздувались вены, оба красные, разгорячённые и озлобленные.
– Да она от тебя была беременна!
– Да? И как же она, интересно это определила? Карты раскинула?
– Да потому что я не могу иметь детей!
– Что?
Синицкий замер, бурно дышал, но всё ещё не верил услышанному.
– Что слышал.
– И ты хочешь сказать… что Лера это знала?
– Знала, и ты знал, только героя из себя сейчас строишь.
– Какого героя, я впервые об этом слышу!
– Впервые?.. Лера пришла ко мне и рассказала, что происходит у вас дома, – Борис недоверчиво смотрел, говорил быстро и по факту, – я её успокоил и сказал, что не могу иметь детей и в тот же день она счастливая побежала становиться на учёт, к моему отцу. А потом она пошла домой и после разговора с тобой уже на следующий день сделала аборт. И ты теперь хочешь сказать, что этого не знал? Да если бы я в тот момент был в городе, она бы никогда такую глупость не совершила! Но меня не было… а ты был, и не остановил её.
– Я этого не знал.
– Ну конечно! И сейчас не знал, что она снова от тебя беременна, не ты её избил, не ты её бросил, да?
– Это она сказала?
– В общем, так, я не знаю, что между вами происходит, но скажу одно: сегодня утром она хотела повторить свою ошибку снова и этот раз практически наверняка станет для неё последним. Я пытался с ней поговорить, но ты… ты удивительный человек. Ты умудрился ещё раз сломать её настолько, что в сильной, смелой Лере не осталось ни воли, ни надежды. После тебя она как сломанная кукла, словно после столкновения с локомотивом… мешок с костями, не способный жить и соображать. Я не знаю, как тебе каждый раз удаётся это сделать, как удаётся довести её до такого состояния… я бы никогда к тебе не пришёл, если бы Лере не нужна была твоя помощь. Она меня не слышит, но она услышит тебя. И если ты хоть когда-нибудь, хоть одной клеточкой своего тела любил её, то ты ей поможешь. Только ты сможешь убедить её в том, что она должна жить. Потому что сейчас она просто существует. И всё это ты… знал ты это или нет. Хоть раз в жизни веди себя как мужик…
Когда вошли в клинику, Борис сразу заметил странный переполох, а возле палаты Леры скопилось целое толпище медсестёр и охрана.
– Что здесь происходит? – Суровым, хорошо поставленным голосом начальника, спросил он и на него обернулись.
– Борис Андреевич, вы только послушайте…
Растерянная медсестра стояла у самой палаты и чуть не плакала, из-за двери доносился истошный мужской крик на непонятном для присутствующих языке.