– Ну, что же ты, выгоняешь… Я, может, поговорить с тобой хочу.
– О чём?
– О тебе. Тридцать лет, всё-таки, могла бы и приличнее себя вести.
– О, – вскинула руки, удивляясь, – как говориться, тридцать – это те же двадцать, только ты более ухоженная, самостоятельная и уверенная в себе. А вот тебе, Синицкий, как ни крути, всегда будет на десять лет больше, чем мне. Не напугал.
Лера уже успела снять норковый полушубок, причесаться, разобрать сумочку, а он всё продолжал сверлить её взглядом и сидеть в её кресле.
– Ты у него ночевала?
– Не унижайся, любимый, тебе это не идёт. И… освободи моё кресло, оно на такой вес не рассчитано.
Синицкий нехотя, но поднялся, напряжение росло, а Лера всё шутила, нарывалась.
– Ты что с разводом думаешь?
– А ты? – Усмехнулась, издеваясь. – Думай быстрее и не забывай делать правильные выводы.
– Да? И какие правильные?
– Лучшим вариантом для тебя, – Лера замолчала, выдерживая мучительную паузу, уже успела зайти за стол, поэтому подалась вперёд, чтобы быть ближе, – будет от него отказаться.
– Лерка, я тебя предупреждал? – Обречённо выдохнул Синицкий.
– По поводу?
– Чтобы ты не играла со мной, я ведь не железный, могу и сорваться.
– Так сорвись, давай. Потом все вместе посмеёмся, когда ты Кристиночке будешь рассказывать о том, что забыл о существующем в твоём паспорте штампе.
Лера вдруг вспомнила о телефоне, который остался в кармане шубки, пришлось ещё раз продефилировать, демонстрируя точёную фигурку.
– Где ты была два дня?
– Дома! – Уже недовольно и на повышенном тоне ответила она, отвлекаясь от цели.
– Дома…
– А что, потерял меня? – С лёгкостью отозвалась Лера и снова улыбалась.
Она стала в опасной от него близости, вызывающе отставленная нога на высокой шпильке не давала покоя обоим, Синицкий уже не сводил глаз с её коленки. Одна секунда, огненный взгляд… и она в его объятиях. Грубый глубокий поцелуй отбил все возможности сопротивляться, он надёжно держал её лицо обеими руками, пока Лера на поцелуй не ответила. Нужно было найти точку опоры, ближе всего оказался стол, всё лишнее в то же мгновение оказалось на полу, раздался жуткий грохот, но Синицкий не отвлекался. Одним резким движением задрал узкую юбку на бёдра, послышался треск разорванной ткани и его рука, до боли сжимающая бедро. Потянул на себя, закидывая её ноги на свою поясницу, теперь Лера была полностью в его власти. Твёрдые губы впивались в нежную кожу, причиняя боль, крепкие руки нетерпеливо изучали тело, демонстрируя, как же он истосковался, как соскучился. Он словно сошёл с ума, целовал её шею, грудь, прижимал к себе, не давая лишний раз вздохнуть, в один из его порывов Лера негромко простонала и открыла глаза: в дверях стояла оторопевшая Мария. Лера быстро махнула ей рукой и та вышла, но Синицкий всё это почувствовал. Остановился, всматриваясь в раскрасневшееся от страстных поцелуев тело, в распухшие губы, отдышался и Леру отпустил. Его руки всё ещё оставались на её бёдрах, когда он глянул исподлобья.
– Передашь от меня привет своей секретарше.
Синицкий ещё секунду любовался плодами своего труда, а потом вышел, хлопнув дверью. Лера минут пять приводила себя в порядок, а затем вышла следом, в приёмной столкнулась с Кристиной.
– Я слышала Саша здесь. – Мило улыбалась она и хлопала ресницами.
– Нет, – Лера дерзко улыбнулась, – его здесь нет, но он просил передавать вам привет. Вот, передаю. – В ту же секунду посмотрела на секретаря. – И вам, Маша, тоже.
– Я поняла, Валерия Павловна. – Опустив взгляд в пол, ответила секретарь и тут же зыркнула на уходящую Кристину.
– Да, и унеси из моего кабинета кофе, нечем дышать, честное слово. А я на двадцать минут к модельерам.
Лера широкой папкой прикрывала свежий дефект своей новенькой юбки, показательно улыбалась, демонстрируя положение, настроение и намерения одновременно. Потом ещё два часа провела у Светы, подбирая новый наряд, не выдержала и самостоятельно перемеряла все модели, которые были готовы к показу. Молодость вспомнила, вертелась перед зеркалом и не могла налюбоваться на себя, Света же, скромно улыбалась в сторонке, утверждая, что такая красивая женщина любую тряпку превратит в шедевр.
Вечером, в честь хорошего настроения, решила открыть бутылочку любимого вина и не успела наполнить бокал, как в дверь позвонили. Обречённо вздохнув, она сделала пару глотков и пошла открывать. За дверью оказался Синицкий. Он стоял мрачный, напряжённый, сверлил Леру взглядом. Она и не думала ему отказывать, сделала два шага назад, позволяя войти. Победная улыбка на лице, бокал с вином в руках, оставалось только провести языком по губам, обрамляя свой соблазнительный вид.