– Дай нож, – приказал Ромео и, пока Джульетта собиралась отказаться, отнял у нее этот нож, дернул ее на себя, прикрылся ею (подумал – черта с два такой малявкой хоть коленку прикроешь!), схватил за шею, выставил нож вперед, угрожающе заорал (Джульетта с огромным удивлением на него смотрела):
– Эй ты, там! А ну-ка выходи! Твоя девка у меня в руках, не послушаешься – шею ей сверну, не посмотрю, что девка малая!
И тут же свернул ей шею.
Сам того не желая. Нечаянно. Он даже и не собирался ей шею сворачивать – уж очень трогательная девчонка была. Даже и не думал сворачивать. Но так вышло. Не рассчитал. Шея очень хрупкая оказалась.
– Это… Как же? Ты что, приятель?
Пока он ошарашенно, еще не совсем понимая, глядел на ее удивленное мертвое лицо, кто-то гулко протопал по коридору, завозился с замком и хлопнул дверью, оставив после себя теперь уже вот совсем мертвую тишину.
Моторола этой сценкой особенно был доволен. Дон хорошо разбирается во всяких трехмерных иллюзиях и умеет делать из них самые глубокие выводы. Надо не тридэ ему показывать и не часть тридэ, а вот так, чтоб мельком, чтоб через звук подозрительный… Сам-то Дон вряд ли на это купится, у него интуиция, а вот с донами такое проходит за милую душу. В итоге вот вам еще один полный или почти полный псих. Такой необходимый для великого общего дела моторолы.
Моторола рисковал. Он вел себя совершенно не так, как обязан был при подобных экстренных случаях. Он ни у кого не попросил помощи, никого не поставил в известность. Более того, он вообще не собирался этого делать. Главное же – он почти ничего не предпринимал, а на это мог обратить внимание Дон. Дон умен и может догадаться раньше времени. Это осложнит игру, но не осложнения опасался моторола. И даже не потому, что он скорей приветствовал осложнения, чем избегал их. К тому же все возможности – ну, почти все – были им давно просчитаны, в том числе, конечно, и эта. Развитие событий по любой из них с высокой надежностью обеспечивало победу. Однако были варианты, осложненные психическими проблемами. Короче говоря, при некоторых сценариях затрагивались больные области гигантского мозга моторолы, причем затрагивались так сильно и глубоко, что это грозило резким обострением болезни, чего моторола, естественно, всеми силами старался избежать. Поэтому нельзя было допускать, чтобы сейчас Дон Уолхов начал догадываться о своей действительной роли в этой игре.
Не вмешиваясь по собственной воле в различные несчастья, которыми сейчас просто кишел город, даже вызывая эти несчастья, моторола в то же время изображал деятельность – если бы он совсем не вступался, это бы выглядело подозрительно.
Выждав часа полтора, то есть протянув ровно столько, сколько можно без опасения вызвать у Дона (да и у остальных донов) опасения на свой счет, моторола предпринял некоторые шаги, которые можно было принять за его ответ на чрезвычайные обстоятельства. На самом деле по закону у него не было и четверти часа, но Дон хорошо изучил психологию моторол, их чуть ли не рефлекторное нежелание прибегать к официальной помощи для решения своих проблем – Дон обязан был это учесть и поэтому спокойно отнестись к небольшому нарушению правил.
Самым заметным лицедейским поступком моторолы стало его объявление о том, что доны могут узнать про себя все, что знает об их прошлом моторола, стоит им только обратиться к нему. Моторола особенно подчеркнул, что в данном случае желательно обращение через «исповедальни» – дескать, так обеспечена более высокая полнота информации.
Моторола, в сущности, не соврал – узнать чуть больше в «исповедальнях» было можно. Но скорей теоретически, чем реально, – всё, что донам требовалось узнать о себе тогда, вполне можно было выяснить и по связи мемо. Кто-то через мемо и узнавал, но таких, к удивлению даже моторолы, набрались единицы – Дону, который собаку съел в тонкостях взаимоотношений между моторолами и людьми, невдомек было, что, говоря сейчас чистую правду, моторола безбожно врет.
Предложение насчет «исповедален» имело второе дно. Уже много лет, с тех самых пор, как Дон покинул П‐100, он наотрез отказывался пользоваться услугами моторолы, если они требовали личной встречи. В принципе, моторола мог вызвать любого из тех донов, которые ухитрились захватить с собой мемо, и сам, по собственному побуждению, сообщить им всю нужную информацию. Но моторола предложил запрашивать ее, причем не через мемо, а через «исповедальню». Это был чувствительный щелчок по носу всем донам. Сейчас, будучи в шоке, они могли его и не заметить. Но потом, когда все успокоится, заметят всенепременно.