Еще через пару минут в комнату вбежал Джим. Видимо кто-то Райан или сам Кукловод, выхвали нашего доброго доктора, чтобы я не задохнулась во время этого неожиданного для всех, а особенно для меня нервного срыва.
Я почувствовала, как задирается рукав, как вата скользит по руке, дернулась, когда игла вошла мне в вену, а потом почувствовала, что меня начинает кружить в легком чувстве эйфории. Я постепенно стала успокаиваться. Рыдания прекратились практически мгновенно. Скоро и тело перестало сотрясаться нервной дрожью. Я смогла оглядеть комнату, подробнее всмотрелась в лица, сидящих напротив. Глаза болели также, как и голова. Никогда не испытывала подобных ощущений. Джим продолжал сжимать мою руку, в которую только что поступило успокоительное, а Райан держал покрывал в своих руках.
Уже через пару минут я смогла говорить.
― Какого черта я привязана?! Что вообще происходит? Развяжите меня!
― Джессика, вчера у тебя случился нервный припадок. Я никогда еще на своей практике не видел, чтобы кто-то так бесновался. Райан втащил тебя в гостиную в полубезумном состоянии. Когда я спросил его, что привело тебя в такое состояние, он сказал, что это была реакция на слово «обязана». Он сказал, что ты начала кидать в него книгами. Затем сопротивлялась, когда он пытался отнести тебя вниз и ему пришлось применить силу, чтобы стащить тебя по лестнице. А еще ты несколько раз его укусила, я сделал повязки.
Мой взгляд невольно упал на пластырь под губой Райана и на его распухшую губу, и я невольно хихикнула. Затем я увидела, что на его руках тоже есть небольшие полоски пластыря. Видимо, в запале я и туда дотянулась. Не помню.
― Может, вы все-таки меня развяжете? Я вполне нормально себя чувствую.
― Я думаю, не стоит с этим торопиться. Практика показывает, что как только проходит доза успокоительного, ты начинаешь впадать в сильную истерику. Несколько раз за ночь мне пришлось делать тебе инъекции. Мы надеялись, что ты проспишь дольше, но ты проснулась. Меня радует уже то, что реакция твоя с каждым разом все легче. Я понаблюдаю за тобой, а заодно и проведу осмотр, когда ты уснешь. ― Мои глаза снова сверкнули при слове «осмотр». Словно поняв мои мысли, Джим сказал: «Не переживай, я проведу его самостоятельно и не позволю никому находиться в комнате в этот момент. Ты будешь в безопасности. Поверь, Джессика, мне нужно узнать, что с тобой произошло, и был ли это просто нервный срыв или что-то еще». ― Я кивнула.
Джим говорил мне что-то еще, но мне вдруг стало абсолютно безразлично. Очень скоро мои веки налились свинцом, и я увидела, как Джим кивнул Райану, а тот вышел из комнаты. Я видела, что он остановился в коридоре. Он не пойдет к себе на чердак и будет здесь рядом ждать результатов осмотра.
Я помню нежные и осторожные прикосновения Джима, когда он аккуратно расстегивал мою рубашку, чтобы прослушать сердцебиение. Потом я погрузилась в сон, который больше напоминал мне огромное чернильное пятно, в которое я вплывала медленно, лежа на кровати. Это был не тот долгожданный спокойный сон. Это был сон под действием снотворного.
Приговор
Открываю глаза. Светло. Сколько я проспала? Сейчас утро или день — это я знала точно по тому, как падали тени в моей комнате. Но вопрос, какого дня? Медленно обвела глазами комнату, заметила Джима. Повернула голову и убедилась окончательно, что мы одни. Слегка пошевелила затекшими руками и ногами и ощутила, что веревки бесследно исчезли. Их не было в поле зрения. А это значило, что я иду на поправку.
― Джим, привет! Как я? Мне уже лучше? Какой сегодня день? ― Язык плохо слушался. ― Сколько я проспала с последнего укола?
― Последнего… ― Джим невесело усмехнулся. ― Мы тебе делали еще два после того, что ты помнишь. Когда здесь был Райан, и я собирался проводить осмотр. Ты ведь его имеешь в виду? ― Я слабо кивнула.
― Сколько я проспала? ― Мне вдруг стало страшно от того, что я могу услышать.
― Тот день и еще половину. Тебе было плохо всю ночь. Организм нуждался в отдыхе, и я принял единственное возможное на тот момент решение — дать тебе отдохнуть столько, сколько тебе потребуется для спокойного пробуждения.
― Я проснулась, Джим, ― я постаралась улыбнуться. ― Ведь, это означает, что мне уже лучше? Что организм идет на поправку? ― Джим улыбнулся мне в ответ, но почему-то мне показалось, что его улыбка была грустной. Может, он устал?
― Как ты себя чувствуешь?
― Нормально, Джим, нормально. Хотя, я еще не поняла… Что со мной было, Джим? Почему ты мне не отвечаешь? ― Мой голос отчего-то стал тонким и плаксивым. От этого вид у Джима стал еще более виноватым. ― Джим! Что со мной? Я больна? Что-то серьезное?