― Да, Джим, я восприняла. Хотя не знаю, как к этому относиться. Но, я тебя услышала — можешь быть в этом уверен. Я буду думать. Позволь мне остаться наедине с собой.
Джим посмотрел на меня внимательным оценивающим взглядом, каким, наверное, смотрят врачи на пациентов психиатрического отделения. Затем кивнул и вышел из комнаты, аккуратно притворив за собой дверь. Я была уверена, что он остался где-то неподалеку.
Как только за Джимом закрылась дверь, огонек на моей камере вновь замигал. Кукловод не оставлял своих марионеток одних, даже, когда они нуждались в одиночестве. Но я не была против такой компании. Пусть смотрит, пусть наслаждается. Я откинулась на подушки и стала напряженно размышлять.
«Наверняка, последняя ночь с Райаном в счет идти не может, поскольку срок тогда был бы слишком маленьким. И не нужно глубоких познаний в этом деле, чтобы сообразить, что перемены настроения не свойственны этому сроку. Момент зачатия пришелся именно на тот период, когда у меня было два весьма активных партнера. Черт! И угораздило же меня! Примерно неделя разделяет мою близость с братьями. Интересно посмотреть, что будет с их лицами, когда они узнают».
Не успела я придумать план мести, как в комнату вошел Райан. Уверена, что он наблюдал за моим выражением лица, как только включилась камера. Наверняка, он задался вопросом, почему она вообще выключилась. А, может, он пошел узнать, в чем дело, как только увидел, что изображение с камеры исчезло с его монитора. В любом случае, он прошел через Джима, и, судя по его озабоченному лицу, он желает со мной поговорить. Надеюсь, что Джим не успел ему ничего рассказать.
Весьма удивительно было видеть Дракона не в его обычной манере общения со всеми и вся. Никаких пинков по двери — все плавно и сдержано. Размеренная походка с какой-то кошачьей грацией. Я даже невольно залюбовалась моим Драконом. Моим… я даже улыбнулась от этих мыслей. Весьма вероятно, что Райан является отцом ребенка, но его я никак не представляю в этой роли. Скорее, сюда больше подходит Энтони, с его явно выраженной заботой о тех, кто ему дорог. Именно Энтони будет образцовым родителем, я уверена. Хотя, кто знает…
Форс младший, тем временем, самостоятельно подходил к своему «эшафоту», на котором, в данный момент, восседала я. Не останавливаясь, он дошел до изголовья кровати и присел там же, где незадолго до этого сидел Джим. Они там что, все сговорились? Садиться как можно ближе к моему лицу — терпеть не могу такое общение «тет-а-тет»! лицо его было сосредоточено. Он не проронил ни слова, но глаза его выдавали эмоции. Я сделала вывод, что он очень беспокоился все то время, пока я была погружена в медицинский сон.
Я, молча, уставилась на своего гостя, которому собиралась через пару минут подписать размашистым почерком «смертный приговор», такой же, какой Джим только что подписал мне. Райан тоже смотрел, не говоря ни слова. Наконец я не выдержала. Напряжение последних минут дало о себе знать.
― Ну?!
― Что, ну?
― Чего пришел? Чего молчишь? И вообще, ты вклинился в мое личное пространство! Мне это совсем не нравится!
― Мало ли, что тебе не нравится. Мне, может, тоже много чего не нравится! В частности, то, как ты себя ведешь в последнее время. Я много чего в жизни повидал, но ты смогла меня удивить в тот день. Таких резких перепадов настроения я не видел ни у одного из своих знакомых. Даже во время первого акта люди вели себя иначе. А тут такое и от кого! Уж от тебя-то я меньше всего ожидал таких выкидонов!
― Форс! ― Я устало прервала его поток выпадов. ― Может, хватит? Скажи просто, что беспокоился. Хотя, можешь не говорить. Я и так это знаю.
― Какая разница! ― Райан поморщился, как от зубной боли и махнул рукой. ― Гораздо важнее, по крайней мере, для меня — понять, что с тобой происходило все то время, пока я дежурил у твоей кровати, пока я помогал привязывать тебя при очередном всплеске эмоций, пока Джим колол тебе успокоительное, мотивируя это тем, что тебе, как никогда, нужно отдыхать. А потом осмотр — он выпер меня за дверь. А когда закончил — не пожелал ничего объяснять. Я не смог ничего выудить из него, даже при помощи угроз, а их я выдал немало. Он сказал, что нужно ждать, пока ты очнешься. И я подчинился. Мне пришлось, понимаешь?! ― Глаза Райана горели лихорадочным блеском, когда он выплескивал на меня свои эмоции. А я не выдержала этого напора и, подобрав под себя ноги, обняла того, кто, кажется, сейчас, гораздо больше, чем я, нуждался в словах ободрения.