– Значит, кружевную блузку надевать не буду, чтоб никто не перегрыз. Надену оранжевую блузку с торчащими вверх морковками груди, – съехидничала Ирина и ушла в свою комнату, предоставив мыть посуду Олегу. И он мыл её вдумчиво, выжимая из губки много нежной пены. И ему нравился процесс.
– Ну чистый Фрейд, – сказал он зло, бросив резко губку и решительно ополоснув руки. – Хм – морковки грудей…
Ирина в своей комнате открыла компьютер и попыталась разыскать отца Олега в соцсетях. Его там не оказалось – во всяком случае, по фамилии и имени. Это успокоило Ирину. Значит, он предпочитает знакомиться с реальными женщинами.
– Да зачем мне это. Мне же ничего нельзя. Моя задача – дать повод Анне переключиться снова с отца на сына. А остальное – мрамор, который надо отсечь от статуи и выкинуть – не делать из отходов крошечные статуэтки собственных романов.
Ирина пошутила на счёт морковного платья. Такого в принципе не было. Она решила встретить гостей в слим-джеггинсах, по виду напоминающих джинсы цвета индиго, и размашистой голубой джинсовой рубашке поверх обтягивающей грудь тесной майки. Не позорно, не вызывающе, по-домашнему.
А Олег поймал себя на мысли, что теперь ждёт приезда отца. И ещё то, что очень по нему соскучился. Может, простить им связь? Пусть живут летом по соседству от нас.
– Вот дурак! Меня же контракт заставили подписать специально на случай увлечения. Да и Аня, что говорить, – хороша. Глаза у неё чёрные, большие, шея – как колонна. А про грудь… про грудь и речи нет. Пышная, большая при умеренных формах. Ну и волосы тёмными волнами на белой коже. Она любит делать прическу, когда конский хвост спускается на плечо сбоку.
В мечтах оба и не заметили, как пришло время прилёта рейса «отче и иже с ним». И Ирина переодевалась судорожно, когда услышала звук тормозящего у дома такси.
Сперва из такси вышла женщина, ей из глубины машины подали ребёнка. А потом вышел среднего роста жилистый мужик, и они с водителем стали вынимать сумки из багажника. Ирина увидела, что им навстречу идёт потрясённый и растерянный Олег. Он с трудом переставлял ноги, пытаясь выработать систему поведения в неожиданных обстоятельствах. Что и говорить, малыш в этой ситуации был непредвиденным фактором.
Ребенок, судя по всему, спал. Его жёлтая одёжка фосфоресцировала в свете фонаря над машиной, отбрасывающего свет и на дорожку, ведущую к дому.
Женщина тащила его привычно, правильно. Олегу она улыбалась дружелюбно. Ему ничего не оставалось, как обойти её, умирая от любопытства, и подойти к отцу, чтобы помочь с сумками. Отец его обнял радостно и крепко. Олег ответил тем же. Ребёнок их примирил, сделал невозможным возврат к прежнему. Ирина поспешила в прихожую и широко распахнула дверь навстречу молодой матери.
Анна вошла, не без любопытства взглянув на Ирину. Личико узкое, глаза бледно-голубые, почти белые. Волосы русые, зализанные. В ней чувствовалась некая глуповатая инфантильность, пока она не прошла в спальню Ирины, куда была открыта дверь, и не положила малыша на кровать.
Грудь её была и впрямь выдающаяся – далеко. Но и вся фигура оказалась после родов и кормления чуть оплывшей.
– Располагайтесь, – сказала Ирина приветливо, – ванная справа от вас. У каждой спальни своя, так что можете искупаться одновременно, – сообщила она тоном радушной хозяйки. Так уж вышло, что самой ей коротать ночи придётся в гостиной. Не устраивать же сцену молодой мамаше, мол, забирайте своего ребёночка – и в холл. Про себя она эгоистично вздохнула. Но показывать недовольство не стала. Пошла на кухню. Сумки мужчины уже занесли в комнату Олега.
– Здравствуйте, добрая самаритянка, – комплимент со стороны «Отче» был весёлым и непринуждённым.
Олег вспомнил, что не назвал имён.
– Ирина. Макар, – он по очереди указал на обоих.
– Какие у вас… – застопорившись взглядом на глазах Ирины непроизвольно вырвалось у Макара, – шкафы на кухне красивые. По ним вы целый сад нарисовали, – чувствовалось, что начал он говорить про синие очи, но одернул себя: незнакомая женщина, может, у них что с сыном наметилось. Стушевался ловелас. Его нельзя было назвать старым. Лицо как из камня высеченное, глаза пронзительные, непонятного цвета и глубоко посаженные. Так представляла себе в детстве Ирина рыцарей-крестоносцев.
– Сама садик я садила, и не надо поливать, – отшутилась Ирина. – Это пока всё, что я успела сделать в доме после покупки. На счёт дома для вас мы договорились сегодня (или уже вчера, раз перевалило за полночь) о просмотре на двенадцать дня.