Коннер прикусил губу, поморщился и поднялся.
К стойке регистрации он подходил несколько раз и каждый раз сворачивал. Он снова и снова ловил себя на том, что не очень-то хочет оказаться в сумасшедшем доме. Но и помощь ему была нужна. А как же юридическая практика, если окажется, что на самом деле он психически нестабилен? Так что он сворачивал ещё на подходе, снова и снова. И опять, и опять.
А потом всё же решился.
— Простите. — Он покусал губы, глядя на рыжую девушку в квадратных очках за стойкой. — Вы не поможете мне, м-м, советом?
— Конечно, — расплылась в улыбке та. — Я здесь именно за этим. — Она моргнула и посмотрел на него так пристально, что Коннеру показалось, что из него собираются высосать душу.
— Нет ли у вас какого-нибудь… дежурного психотерапевта? Того, кто мог бы меня принять прямо сейчас? — Коннер постучал пальцами по стойке. Девушка задумчиво покусала ластик на кончике карандаша и склонилась над клавиатурой, проверяя что-то.
— Все заняты сейчас, к сожалению. Опять пошла волна сокращений, и начались психозы и нервные срывы. — Она с сожалением покачала головой. — Но если хотите… — Она повела плечиком. — Я могу записать вас к кому-нибудь на ближайшее свободное время.
— Хм. — Коннер задумался на мгновение. Потом поднял руку с вытянутым вверх указательным пальцем, собираясь согласиться, но договорить не успел. Кто-то ткнул его в спину.
— Эй, тупица, — не без нежности в голосе обратилась к нему Кассандра. Коннер обернулся. — Идём оплатим осмотр, гипс и лекарства, а потом отвезёшь меня обратно в «Чайку»? — она явно смутилась, но честно старалась не подать виду. Коннер опустил взгляд, посмотрел на загипсованную руку, покачал головой с сожалением, снова взял её под локоток и повёл в кассу.
Остаток вечера он провёл в одиночестве. Кейт моталась по встречам, он отвечал на почту, суммировал уже имеющуюся информацию и даже попытался начать отчёт. Вечер выдался неожиданно тёплым, и домой Коннер ушёл непривычно рано. Добрался без приключений, выпил стаканчик виски и рухнул в кровать, прямо в одежде, надеясь проспать всю ночь. Всю эту долгую, тёмную ночь.
***
Он был героем. Он был символом. Каждую ночь он возвращал людям веру в чудо. В его венах текло солнце, а в его глазах плескалось безоблачное небо. Он был силён как скала и быстр как звук.
И он спасал. Снова и снова. День за днём. Ночь за ночью.
Так он возмещал то, чего лишал людей, которых не мог спасти от сокрушающей руки бюрократии. Так он возмещал то, чего лишал людей, которых сам раздавил силой закона.
Он возвращал людям веру в то, что справедливость существует. Что бедным и слабым нечего бояться.
Ведь на их защиту встал он. Человек в ярко-алом плаще и с улыбкой, собравшей свет целого мира.
***
Тим выдернул лист, разорвал и скомкал, а потом бросил прямо на пол, под стол. Потёр одну ступню о другую и уложил голову на печатную машинку. Её металл приятно холодил лоб, ненадолго отгоняя ощущение собственной беспомощности.
— Я в магазин бытовой химии, — крикнула ему Анита от дверей. — Не делайте глупостей, пока меня нет.
Тим не попрощался. Ему не очень хотелось с ней говорить, особенно из-за её предположения, что он способен на какие-то глупости.
Он же не идиот. Никаких глупостей он делать не собирался.
Тим выпрямился и потянулся, вскинув руки и зевая. Спал он в последнее время не очень, хотя раньше проспать целую вечность в какой угодно позе и на любой мало-мальски удобной поверхности получалось без усилий. Пол, подоконник, кровать — без разницы.
Может, так плохо работалось, потому что он не высыпался.
Пожалуй, только снотворное его и спасёт.
Тим снова устало потёр лицо, достал биди и спички, закурил и только тогда поднялся и пошёл в ванную. Порывшись в шкафчике с лекарствами, он нашёл снотворное, которое покупал, когда только переехал сюда и ещё не привык к новому помещению. У него осталась ещё целая горсть.
Побродив после вокруг стола на кухне, он всё же открыл холодильник и достал новенькую бутылку водки. Её подарил бывший агент, продвигавший «Тёмного рыцаря» в России, решив, что самый банальный из возможных подарков Тима, безусловно, порадует.
Ну, хоть на что-то сгодится.
Тим затягивался и выдыхал дым, не разжимая зубов и не стряхивая пепел. Он вернулся к столу, освободил место, подвинув ноутбук, рукопись и печатную машинку, и высыпал из баночки всё её содержимое. Потом неторопливо, аккуратно, даже педантично слегка выложил из таблеток «S» в пятиугольнике, посмотрел на неё, прищурившись, и начал открывать бутылку водки.
— Если хочешь выспаться, — начал он, — нужно действовать наверняка. — Он содрал с бутылки упаковку, открутил пробку и поднёс горлышко к носу, решив для начала понюхать «русский национальный напиток».
На самом деле он уже пробовал водку. В колледже он решил повторить подвиг Буковски и Хемингуэя, собираясь научиться писать пьяным. Он перепробовал самый разный алкоголь, но ни один не давал того, чего он на самом деле хотел. Чистоты разума.
Сейчас, правда, водка могла подарить крепкий, прекрасный сон. Такой глубокий, что даже Аните не удастся его прервать.
Стоило вспомнить Аниту, как скрипнула входная дверь. Тим чертыхнулся: она снова мешала. Опять. Господи, сколько можно.
— Мать вашу, — взревела Анита. Она даже закрывать за собой дверь не стала, просто подбежала к нему, на ходу скидывая туфли. — Вы напиться решили, пока меня нет? — Она вцепилась в бутылку у него в руках, и Тим тут же разжал пальцы. Не так уж и хотелось теперь. Он равнодушно посмотрел на Аниту и полез в карман за новой биди.
— А это что? — Анита подняла со стола одну из таблеток.
— Снотворное. — Тим не стал ей мешать, когда она начала сгребать таблетки в пригоршню. — У меня бессонница.
Анита резко обернулась и посмотрела на него, обеспокоенно и пытливо. Будто пыталась заглянуть ему в душу.
— Ничего не понимаю, — сказала она и нахмурилась. — Не похоже, чтобы вас мучили суицидальные настроения, но… — Она покачала головой и пошла к раковине. Тим прислушался к тихому стуку таблеток, которые она собиралась спустить в канализацию, к бульканью выливаемой водки. Он достал слюнявый платочек, чтобы стряхнуть в него пепел, и начал раскачиваться на стуле.
Анита мягко коснулась его плеча.
— Вы всегда таким были?
— Людей я никогда не любил. — Тим не обернулся, но сплюнул в салфетку.
— Вы же написали «Тёмного рыцаря». «Кем бы мы ни притворялись, за маской всегда будет человек». «Даже когда тебя ломают, ты должен найти в себе силы встать», — Анита говорила так вдохновенно, что Тим не удержался. Он прикрыл глаза, прислушиваясь к её голосу, вспоминая.
Его книги даже ему веру в лучшее возвращали.
— Ты уже поняла, о чём моя новая книга? — Тим развернулся и посмотрел на Аниту снизу вверх.
— О том, как простой человек обретает суперспособности. И как он решает, что… как это… большая сила приносит большую ответственность?
— Бред какой-то. — Тим мотнул головой. — Сколько бы жизней он ни спас, он всё равно останется жалкой, незначительной песчинкой. Он умрёт и унесёт подаренную людям надежду вместе с собой.
— Ох. — Анита отшатнулась. — Это… ужасно.
— Никогда не знаешь, какое вдохновение посетит. — Тим поднялся. — Я не могу работать. Не могу спать, не могу сосредоточиться. Ещё и ты мешаешь. — Он затянулся и снова стряхнул пепел в платок. — Проси отсрочки.
— Нет. — Анита скрестила руки на груди. — Если понадобится, я куклу вуду сделаю и заставлю вас силой писать, но рукопись вы сдадите в срок.
Тим устало закатил глаза.
— Я не могу писать, пока не решу проблему… — Он затих, отвернулся к окну и потерял остатки желания говорить с ней. — Я должен думать о смерти больше, — пробормотал он.
Анита тряхнула его за плечо, но Тим не ответил. Он замер, не моргая уставившись в окно, и представил, как летит вперёд, а за спиной развевается плащ.