Несомненно, тут достаточно места для предположения о том, что программа заморозки это часть божественного плана.
Интересно посмотреть, как некоторые современные евреи в Израиле приспособились к предсказаниям Мессии. Христиане, разумеется, верят, что Иисус был еврейским Мессией, хотя, похоже, Он не соответствовал образу достаточно хорошо, чтобы убедить многих евреев; некоторые современные евреи все еще ожидают пришествия Мессии; но, если я правильно понимаю, большинство евреев полагает, что Государство Израиль олицетворяет собой идею Мессии, и не ожидают ничьего появления с нимбом вокруг головы.
Аналогично можно предположить, что эра заморозки — если она приведет нас в век братской любви и господства Золотого Правила, что, по моему глубокому убеждению, она и сделает, — может для некоторых воплотить это самое Тысячелетнее Царство.
Праведники всегда боялись позиции всезнания, иногда порождаемой наукой; для них ужасна потеря изумления перед чудесным, загадочным и непостижимым миром. В связи с этим, доктор Джен Лунд цитирует стихотворение, приписываемое Питеру Маршаллу:
Мерцает малая звезда —
Я знаю точно, чтó она:
Был шар из газа раскален,
Стал постепенно твердым он.
Мерцает крупная звезда -
Я не гадаю, чтó она:
Ведь в спектроскопа щели —
Лишь водород и гелий. (63)[60]
Но каково бы не было воздействие научного прогресса на человека с улицы, ученые, как правило, обладают очень сильной способностью испытывать удивление, если не благоговение. Многие из них, включая величайших ученых, были глубоко религиозными, к примеру, Коперник, Галилей, Кеплер, Бойль,[61] Ньютон, Пристли,[62] Фарадей, Артур Стэнли Эддингтон[63] и Пастер, а также многие из современных ученых.
Так неужели программа заморозки действительно угрожает существованию человечества тем, что оно станет безнадежно мирским и материалистическим?
Ответы совершенно очевидны, но давайте все равно их приведем, уделив несколько слов определениям.
«Материалист», в часто используемом унизительном смысле, означает человека, слепого по отношению к «духовным» вещам; в предельном случае — человека обуянного алчностью и жаждой чувственных наслаждений, не ценящего значение искусства и человеческих отношений. Я же предпочитаю использовать это слово в несколько другом смысле, просто означающем человека, не являющегося дуалистом, полагающего, что вселенная едина, без разделения на «материю» и «дух».
«Религию» гораздо сложнее определить. Согласно преподобному М. Р. Холлоуэю, «религия… заключается в том способе, которым человек почитает Бога, подчиняя себя Ему». (44) Но такое определение кажется слишком узким.
Одна из организованных религий, буддизм (по крайней мере, в некоторых вариантах), даже не беспокоится о божестве! У миллионов буддистов есть религия, но нет Бога. Более того, многие авторы признавали, что советский вариант коммунизма, по сути, носил характер религии. Выделяя общие признаки, мы, вероятно, можем сказать, что суть религии заключается, прежде всего, в крайней преданности, а уже потом, в братстве.
Достаточно очевидно, что человек может прекрасно обходиться без религии в узком смысле этого слова, во всяком случае, некоторые люди могут. Многие обходятся без нее в сегодняшней Америке, так же как многие обходились без нее в классических Афинах, включая великих и добродетельных людей. Но могут ли многие обходиться неограниченно долго без какого-то варианта преданности и братства — это другой вопрос, и ответ на него, вероятно, отрицательный.
Отсюда вытекает, что церковь как общественный институт находится вне опасности. Она предлагает формальный вариант преданности, который удовлетворяет глубокую потребность. Она предлагает теплоту братства, которую сложно найти где-то еще. Как и все, относящееся к человеку, церкви изменятся, но они не отомрут.
Религии охотно и предусмотрительно идут на постоянный процесс переоценки и адаптацию в свете новых открытий и новых возможностей, лишь одной из которых является программа заморозки. Сохранение и оживление, по-видимому, мертвых людей уже стало обычной медицинской процедурой, нацеленной на продление жизни. Религиозные проблемы (а также экономические и социальные проблемы), связанные с долголетием, давно существуют и будут обостряться, неважно, с программой заморозки или без нее. Когда программа заморозки наберет обороты, верующие, за исключением отдельных случаев, вряд ли останутся позади.
Глава 6. Заморозка и закон
Хотя наш Верховный Суд иногда обвиняют в радикализме, право в целом весьма консервативно. На самом деле, многие юристы смотрят только назад; их не волнует, куда они двигаются, они только хотят знать, где они уже были. Они беспрестанно поражаются, что завтра всегда наступает. Но они, как и их более прогрессивные коллеги могут, с таким же успехом посмотреть прямо на тот факт, что будущее на самом деле существует, и что более удобно и более достойно войти в будущее, чем быть затащенным туда.
Не только тела замороженных должны быть защищены, но и их собственность; и не только их собственность, но и их права. Вспомните слова Ральфа Валдо Эмерсона: «Какой смысл имеет плуг, парус, земля или жизнь, если пропала свобода?» Защитить замороженных, также как и нас всех, должны законы.
Конечно, законы, но какие именно законы? Ну конечно, законы, которые будут созданы обычным путем в законодательных органах и особенно в судах, путем испытаний их на практике, изменений, компромиссов и эволюционного развития. Хотя пока видны только смутные очертания этих новых законов, мы уже можем рассмотреть некоторые явные проблемы и высказать предположения о возможных решениях.
Прежде всего, будут сделаны попытки втиснуть заморозку в рамки существующих законов, касающихся захоронения тел и работы кладбищ, мавзолеев и домашних склепов.[64] В некоторых местах, предположительно, заморозка будет вне закона; но преимущество будет, скорее, на стороне тех, что благоприятствуют заморозке.
Существующие законы, как правило, отдают приоритет пожеланиям покойного и наследников, при условии их соответствия общественным интересам в отношении опасности для здоровья, цен на недвижимость и общественного благопорядка. Суды, решающие дела, основываясь на праве справедливости,[65] обладают полномочиями по разрешению споров, связанных с погребением мертвых, заботой об их останках после похорон и охраной места захоронения от беспричинного вмешательства и ненужного беспокойства. (73)
Существуют юридические прецеденты, разрешающие необычное обращение с телами. В деле Seaton v. Commonwealth, 149 Ky. 498, ответчик похоронил своего ребенка в лесу, в бумажной коробке, без религиозной церемонии, тем не менее, суд принял решение, что противозаконных действий совершено не было. (73) Закон штата Мичиган гласит, что наследник «… может захоронить тело любым способом, который он считает желательным, при условии, что это не нарушает общественный благопорядок и не причиняет неудобств окружающим». (73) Для этого нужно получить разрешение на захоронение.
Более того, бремя доказательства, по-видимому, будет лежать на тех, кто выступает против заморозки: «Противозаконный, непристойный или опасный способ… может быть запрещен, но не по ходатайству лица… которое не может показать вероятность несомненного и значительного ущерба». (72)
Если какой-то район решит, что заморозка — это надругательство, неудобство и постановит похоронить умершего, родственники замороженного, бесспорно, смогут добиться временного приостановления действия судебного постановления, поскольку время будет важно только для замороженных. Если суд нижней инстанции вынесет отрицательное решение (что сложно себе представить), то вероятно, дело может быть передано на рассмотрение Верховного Суда Соединенных Штатов на основании Четырнадцатой Поправки, гарантирующий «равную защиту». Если заморозка в некоторых районах будет временно связана с юридическими трудностями, возможно, что многие предпочтут переехать оттуда.
61
62
63
65
Такие суды (courts of equity) существовали в Англии до 1873, а в США существуют до сих пор, хотя сфера их действия сейчас несколько ограничена. Решение в них принимается не по законам, а в соответствии с базовыми принципами справедливости.