Г. А. Явлинский, А. В. Космынин
Перспективы российского общества в XXI веке – окончательный «уход» или модернизация
Перспективы российского общества в XXI веке – окончательный «уход» или модернизация1
Г.А. ЯВЛИНСКИЙ, А.В. КОСМЫНИН
Система периферийного капитализма, сформированная в 90-х гг., в последние 10 лет закреплялась. Ни персональные изменения во власти, ни трансформация политического ландшафта, ни «антиолигархические» кампании, ни рост цен на нефть, повлекший рост доходов населения, не затронули ее основ. Краткая характеристика сегодняшней России – период «развитого периферийного капитализма». Эта система обладает определенной устойчивостью, но в динамичном мире XXI века она обрекает страну на безнадежное отставание, а при определенных условиях может привести к серьезным потрясениям. Путь к преодолению периферийного капитализма лежит через преодоление разрыва между обществом (народом) и государством, воссоздание российского государства на качественно новой основе. Ниже мы предлагаем «дорожную карту» российской модернизации.
Ключевые слова: «реакция ухода», модернизация, права и свободы, легитимность, «круглый стол», Учредительное собрание, меры доверия, судебная реформа, деолигархизация, права собственности, институциональная инфраструктура современного общества, стимулы к модернизации, «номенклатура», элита
Периферийный капитализм: отсутствие перспективы
Рост доходов в последние десять лет привел только к консолидации и консервации тех негативных явлений, которые сложились в 90-е гг. как в отношении структуры общества, так и в направленности ее развития. «Средний класс» сегодняшней России по-прежнему формируют профессиональные чиновники, те, кто связан с экспортом сырья, представители сферы обслуживания.
«Укрепление государства» 2000-х – это не изменение сложившихся в первое постсоветское десятилетие взаимоотношений власти и крупного бизнеса, а уничтожение гражданской альтернативы. В начале десятилетия проводилась активная политика подмены и имитации, которая затем сменилась прямым подавлением.
Самым серьезным социальным следствием политики власти постсоветского двадцатилетия стала активация схемы «ухода» – сначала как реакция на шоковый характер реформ, а затем на авторитаризм и равнодушие власти. Современные формы «ухода» – эмиграция, в том числе, «утечка мозгов», социальная пассивность, политическая апатия2, уход в теневую экономику, расширение и углубление криминализации социального поведения значительных слоев общества, актуализация дезинтеграционных процессов – инфраструктурных, социально-политических, региональных, асоциальное поведение (алкоголизация, наркотизация).
Подчеркнем, что речь идет не о последствиях экономического кризиса, которые можно сгладить дополнительным финансированием и компенсировать за счет очередного скачка скачком цен на энергоносители. В системе периферийного капитализма рост доходов не пропорционален росту качества населения3.
При сохранении относительной стабильности и основных рычагов управления у государства существующая ситуация – это путь к росту апатии, безынициативности общества, к окончательному закрытию возможности выхода России в число ведущих мировых экономик и интеллектуальных центров мира. При неблагоприятном развитии событий и нарушении стабильности возможен новый коллапс государства, которое также как в 1917-м и 1991-м гг. останется без общественной поддержки один на один с деструктивными процессами и силами. Опереться будет не на кого: разрыв между рейтингами первых лиц, на который обычно ссылаются, говоря о поддержке власти населением, и рейтингами абсолютного большинства государственных институтов, показывающими отношение граждан к государству, очень велик4. Необходимо также отметить, что риски, связанные с авторитарным государством, ориентированным на внешнеполитическую конкуренцию, возрастают. К распаду государства может привести внешнеполитическая авантюра, несравнимо меньшая по масштабу, чем Первая мировая война или холодная война. Объективная потребность в реформах, в модернизации абсолютно очевидна почти всем. Возможно, это не до конца ясно только на самом верхнем бюрократическом этаже общественной пирамиды, где достижение и удовлетворение частных целей или интересов создает иллюзию движения, в целом, в правильном направлении. Однако на нижних, средних ее этажах острота проблем общественного масштаба ощущается отчетливо и уже не может быть заслонена мелкими частными приобретениями и успехами.
1
Данная статья является продолжением статьи «Двадцать лет реформ – промежуточные итоги? Российское общество как процесс», опубликованной в журнале «Мир России», № 2 2011 г.
2
Согласно данным Всероссийского центра изучения общественного мнения (ВЦИОМ) только с 2005 г. по март 2011 г. доля тех, кому политика интересна, сократилась с 48 до 39 %, а тех, кто не уделяет ей внимание, напротив, увеличилась с 50 до 59 %. [ВЦИОМ, (3) 2011] При этом 58 % россиян считают, что политика «дело грязное» и высоконравственных людей в ней быть не может. [ВЦИОМ, (4) 2011].
Один из ведущих отечественных экспертов по проблемам коммуникации Иосиф Дзялошинский отмечает: «Социологи и политологи знают, что, начиная примерно с 2000 года, все большая часть населения уходит в «приватизацию» жизни. По моим данным, около 70 % россиян вообще изъяли себя из общественной и публичной сфер! Гражданин у нас ни за что и ни перед кем не отвечает, кроме как перед своими чадами и домочадцами» [
3
См. Н.А. Зубаревич, которая утверждает: «Принято считать, что корень социальных проблем – в низких доходах, а с ростом доходов повысится и качество населения. В долгосрочной перспективе такая взаимосвязь существует, но нельзя забывать о роли социокультурной среды, которая крайне важна для России. Многие регионы и города страны плохо приспособлены для полноценной жизни, а рост доходов без модернизации образа жизни может привести к снижению качества населения. Например, проблема СПИДа и наркомании как основного канала распространения инфекции наиболее сильна в богатых регионах и городах (особенно ресурсодобывающих) без достаточно развитой социальной среды, таких как Иркутская, Самарская, Свердловская области, Ханты-Мансийский АО и др. Это проблема «потерянного» поколения – молодежи из небедных семей, но без развитых потребностей и мотиваций. Темпы роста численности инфицированных остаются высокими, география расширяется, поэтому качество молодого населения даже в богатых регионах может снижаться» [
4
Согласно индексу доверия к политикам ВЦИОМ самый высокий индекс доверия в середине марта 2011 г. у В.В. Путина (40), за ним следует Д.А. Медведев (от 32), далее с огромным отрывом С. Шойгу с показателем 4 и С. Иванов – 1 [ВЦИОМ, (1) 2011]. Индекс одобрения деятельности президента – 38, премьер-министра – 42, возглавляемого им правительства – 17, а рейтинг доверия Государственной Думе в 2011 г. еще не выходил из минуса [ВЦИОМ, (2) 2011]. Та же тенденция отражается в показателях участия россиян в политической и общественной жизни – на фоне прогрессирующего снижения общественной активности число «неучаствующих» становится меньше только в годы федеральных выборов: 2004 – 32 % «неучаствующих», 2006 – 52 %, 2008 – 45 %, март 2011 – рекордный 61 % [ВЦИОМ, (4) 2011].