Почему же ощущения дискомфорта, испытываемое сегодня большинством общества, и понимание вышеприведенных весьма тревожных тенденций, которыми переполнена наша либеральная пресса, не выливаются в борьбу за социальные и политические права, в голосование за оппозицию на выборах и иные формы политической активности? Еще раз подчеркнем, что дело, по нашему мнению, не в ментальной архаике и патриархальности традиций.
Первая реальная проблема, связанная с состоянием общественного сознания – это уже отмеченное нами распространение различных форм «ухода».
Во-вторых, уже внутренняя политика «реформаторов» 90-х, атомизировав и грубо индивидуализировав общество и практически ликвидировав фальсификациями голосования на президентских выборах и игнорированием мнения парламента связь между результатами выборов и социально-политической жизнью в стране, сделала мысли о переустройстве уклада жизни мечтами, мало соотносящимися с повседневной практикой. Внутренняя политика 2000-х окончательно закрепила эту тенденцию: несмотря на то, что люди хотят перемен и готовы им способствовать, они не верят в их реальность, в принципиальную возможность разорвать порочный круг политического сущего. По-европейски рациональной реакцией на сегодняшнюю социальнополитическую действительность является приспособление, а не протест.
Кроме того, препятствием для движения к организации общественной жизни, соответствующей времени, часто становится не косность мышления, не традиция, а упрощенно, инверсионно усвоенное представление о прогрессе5. Доказательство – дискуссия о модернизации, которая мечется между советско-азиатским идеалом модернизации сверху, «жесткой рукой», и идеалом свободы, основанном на ельцинских 90-х. Несмотря на это, для нас очевидно, что общественная потребность в реальной модернизации, направленной на создание нового качества жизни, будет пробивать себе дорогу даже в условиях укрепившегося в последние годы общественного застоя, располагающего к конформизму и уходу от активных проявлений протестных настроений.
При этом нельзя просто положиться на то, что снижение авторитарной нагрузки на социально-политическую систему, предоставление гражданам реальных политических и гражданских свобод постепенно выведут страну на перспективный путь развития.
Описанное нами в предыдущей статье расколотое, эклектичное сознание нестабильно, оно находится в движении. Если оно не будет двигаться к современной европейской организации взаимоотношений между обществом и государством, оно будет деградировать и «сваливаться» в национализм, реваншизм, вместо следования к реальной цели будет стремиться в мир утопий и фантомов.
Один из главных уроков наших реформ заключается в том, что само по себе, «невидимой рукой» ничего позитивного не делается, происходит только накопление энтропии, которое затем выливается в хаос и развал.
Что и как делать – Дорожная карта российской модернизации
Сегодня мы видим свою задачу в том, чтобы, не дожидаясь грядущих кризисов, попытаться сформулировать и предложить своего рода «дорожную карту» будущих российских реформ, исходя из реалий в стране и мире и из фактически имеющихся, а не воображаемых возможностей российской власти. Итак, что для этого необходимо? В первую очередь, необходимо внести ясность в вопрос о конечных целях. Ныне существующая ситуация, когда отсутствие стройной и непротиворечивой системы представлений о будущем страны компенсируется абстрактными лозунгами «величия и процветания», аморфной и беззубой идеологией «центризма» или тавтологичными заявлениями о свободе, не может быть более терпима. Необходимо определиться, какие ценности будут культивироваться в нашей стране с ее противоречивым прошлым и не менее противоречивым настоящим; какое место она будет занимать в мире – в мире, который в обозримом будущем неизбежно будет оставаться внутренне разделенным, – через десять, пятнадцать, двадцать пять лет.
Нравится это нам или нет, но реальность нашего времени такова, что мир продолжает оставаться крайне неоднородным – наряду с группой стран, концентрирующих у себя большую часть наиболее ценных экономических ресурсов, в первую очередь, интеллектуальных и технологических, а также финансовых и силовых, существует и будет существовать огромная мировая периферия, лишенная доступа к основной части благ, являющихся результатом использования этих ресурсов. Для России как страны, находящейся сегодня в «серой зоне», где имеются объективные предпосылки для движения в разных направлениях, существуют только два пути: либо, используя эти предпосылки, попытаться стать частью ядра мирового капиталистического хозяйства (этот путь условно можно назвать «европейским выбором» для России), либо искать свое место на его периферии. Можно приводить аргументы в пользу того или другого варианта, но очевидным должно быть одно – никакого «третьего», «евроазиатского», какого угодно «своего» пути нет и не будет.
5
В 2001 г. во время событий вокруг силовой ликвидации телекомпании НТВ и холдинга Медиа-Мост в целом наибольшим, на наш взгляд, препятствием для консолидации общества была не традиционная пассивность (митинги в защиту НТВ собирали тысячи человек, подписей собиралось на порядки больше), не «державность», уходящая корнями в «московскую» историю, а утвердившееся в новом «среднем классе» представление о корпоративной этике. Дело здесь не только в том, что многие журналисты стыдили коллег, осмелившихся не посовременному «жить кишками наружу», а в том, что подобного рода тезисы упали на благодатную почву. Да и на смену пришли не дикторы ЦТ советской выучки, а амбициозный «второй эшелон» журналистов, профессионально сформировавшихся в 90-е. В этом контексте только с улыбкой можно отнестись к рассуждениям о «социокультурном расколе общества», наличии «культурного авангарда», обладающего современным сознанием и инертной массой, «гасящей» модернизационные импульсы.