или второй воюющей стороны. Чем больше война, тем труднее воюющим сторонам
удержать под контролем ее развитие и последствия.
Мы уже упоминали о том, что было бы нецелесообразно планировать наши
освободительные стремления только на возможностях возникновения мировой войны. О
начале войны может знать с уверенностью разве что государство, которое планирует
войну, и при этом только оно имеет полную инициативу. При существующем ныне
укладе сил и современной международной ситуации, никто уверенно не может сказать,
когда и где, и может ли разгореться война, так как каждое государство не имеет в своих
руках всей инициативы и всех возможностей решать. Кроме того, дело не только в том,
идет ли дело к войне, более важный вопрос – когда она может начаться.
Не имея твердых основ уверенного ответа на этот вопрос, нельзя строить свои
планы полностью только на одной этой возможности. Надо считаться с возникновением
войны и быть готовым к полному использованию ее для национально-освободительной
революции, но главный план надо строить вне зависимости от возможности войны.
Есть еще вопрос, насколько антибольшевицкие освободительные движения
могут своей политической деятельностью и борьбой влиять на взрыв войны, или на его
ускорение. Если бы в данном направлении были бы какие-нибудь надежды, то это
открывало бы перед освободительными движениями важное направление действия и
давало бы возможность с большей уверенностью включать войну в свои планы. В
сегодняшней международной ситуации ответ на поставленный вопрос должен быть
негативным. Освободительные движения порабощенных народов могли бы дать только
искру, из которой разгорелось бы военное пламя в пропитанной военной атмосферой
международной обстановке. Для этого необходимы не только вражда и политическое
напряжение между противостоящими государствами или блоками, но, что самое главное,
необходима военная готовность и решительность хотя бы одной стороны. А последнее
зависит не столько от уровня вооруженности, сколько от определенного и всестороннего
превосходства над противником. Если в существующем международном укладе с этой
точки зрения какая-нибудь из сторон больше готова к войне, то это советский блок.
Все развитие событий после Второй мировой войны показывает, что дело
порабощенных Москвой народов и их освободительной борьбы в оценке западных
государств не имеет такого веса, чтобы определенно влиять на политику этих государств
против СССР, а тем более на их позицию в вопросах войны или мира. То же самое
касается и жизненных вопросов меньших государств. Даже угроза и наступление
большевиков на важные позиции западных великодержав не вызвали ответную
решительную реакцию, которая бы серьезно приблизила атакующую войну Запада. Уже
произошло множество подобных событий и ситуаций, которые, по трезвой оценке,
требовали военного вмешательства западных государств в интересах защиты от
большевицкой агрессии мира те только порабощенных, но и пока еще свободных
народов. Вспомнить хотя бы, например, широкую повстанческую борьбу УПА-ОУН,
польского вооруженного подполья АК (Армия Крайова, польская подпольная армия,
которую поляки начали организовывать сразу же после раздела Польши в 1939 г., под
немецкой оккупацией. После долгих попыток руководство польского подполья связалось
с польским эмиграционным правительством в Лондоне и начало получать от него
помощь. Окончательно АК сформировалась только в 1943 году, а уже в 1946 лондонское
правительство отдало приказ членам этой армии выходить «из леса» и явиться перед
московско-большевицкими «союзниками». Большевики уничтожили большую часть тех,
кто явился, а еще больше сослали в свои концентрационные лагеря и тюрьмы. По
утверждению польских источников («Polskie Siły Zbrojne», том ІІІ, «Armia Krajowa» ,
изд. Исторического Института им. ген. Сикорского, Лондон, 1950, стр. 972), в марте
1944 г. количественный состав АК насчитывал 6287 чот (плутонов), каждая по 50