оценивает антибольшевицкие национально-освободительные движения и российские
противокоммунистические силы. Для нас не может быть успокаивающим утверждение,
что Запад не знаком с проблемами порабощенных народов. Такое незнание
действительно встречаем, в публичном мнении Запада, но политические и военные
эксперты, которые основательнее изучают это дело и имеют решающее влияние на
утверждение политической линии, точно имеют вполне правильный взгляд на силу и
значение освободительных движений порабощенных народов. В любом случае они
имеют достаточно собранных и изученных материалов, которые дают основу для верной
оценки этого антибольшевицкого потенциала. Значит, в тех кругах не должно быть
недооценивания освободительных движений порабощенных Москвой народов и
проявляемого последовательного их отрицания и игнорирования.
Но слабой страницей революционного потенциала порабощенных народов, по
мнению Запада, является периферийность этого потенциала при рассмотрении всего
СССР, то есть – взгляд, что революционные силы порабощенных Москвой народов
охватывают только свои национальные территории и на них сосредотачивают борьбу, не
имея почвы на коренных русских территориях, в самом центре большевицкой силы.
С этой стороны западные политики уделяют больше внимания русскому
антибольшевицкому потенциалу. Они приписывают большое значение всякому русскому
противокоммунистическому фактору, даже при минимальной его силе и активности, им
особенно необходимо иметь союзников везде, и прежде всего в центре вражеского
лагеря. И если есть хоть какие-то шансы на то, чтобы мог появиться русский
антикоммунистический фронт, то, чтобы к этому привести, Запад пытается сделать все
возможное, даже ценой нерусских порабощенных народов.
На отношение западной политики к национально-освободительным движениям
порабощенных Москвой народов влияет, наверное, и политическое самоопределение
этих движений. Беря во внимание, что освободительные движения пропитаны
неуклонным решением бороться с большевизмом и любым российским империализмом
при всех условиях, Запад рассчитывает на них, как на надежный, неизменный фактор в
общем антибольшевицком фронте, и не боится, что, благодаря своей политике, может
потерять в них союзника. Но такой расчет Запада совершенно неэтичен. Позиция Запада
и его оценка революционно-освободительных сил порабощенных народов вполне могли
бы быть иными, если бы эти силы могли выбирать между антибольшевицкой борьбой и
другими путями достижения своей цели. Тогда для политики западных государств, в
частности для военной, был бы важным вопрос, как удержать, или активизировать
национально-освободительные движения в антибольшевицком фронте. В современной
международной обстановке и при решительной позиции национально-освободительных
движений при всех условиях бороться против коммунизма, этот вопрос, как открытая
политическая проблема, не существует. Если порабощенные народы ведут свою
освободительную борьбу самостоятельно в самой тяжелой ситуации, без поддержки
Запада, тем более можно рассчитывать на активность их антибольшевицкого фронта при
более благоприятных условиях – во время войны.
Не волнуясь по поводу упомянутого вопроса, политика и стратегия западного
блока занимается вопросом другим, а именно: как втянуть в свои планы и использовать
для своих целей национально-освободительные движения порабощенных Москвой
народов. Отсюда и причины попыток подчинить национально-освободительные
движения политике и стратегии Запада в борьбе против коммунизма. Освободительные
движения должны были бы, во-первых, принять политическую платформу общего
антибольшевицкого фронта, которую утверждает западный блок, и приспособить под нее
свою собственную концепцию и политику. Во-вторых, их стратегия борьбы и
революционной деятельности могла бы руководствоваться таким генеральным
направлением: служить осуществлению стратегических и тактических планов блока
западных великодержав во всех фазах их конфликта против большевицкого блока, –