начинают активную борьбу против Москвы, а пытаются свой декларативный разрыв с
большевизмом и переход на национально-самостийницкие позиции ограничить
необходимой формой приспособления к новому порядку. В действительности такие
проявления не являются влиянием каких-либо серьезных изменений во внутренних
убеждениях, а только тактической уловкой внешнего приспособления к обстоятельствам,
чтобы повлиять на них для сохранения чего-нибудь, что удастся, из коммунистического
прошлого, а главное – чтобы сохранить свое выгодное и влиятельное положение.
Можно предвидеть, что в момент свержения большевизма, вообще или в какой-
нибудь отдельной стране, под напором враждебных сил, коммунисты будут пытаться
найти способ и формы, чтобы видимым разрывом с большевизмом удержаться на
поверхностии, обрести влиятельное положение в изменившихся обстоятельствах.
Коммунистическая теория, а еще больше – практика большевицкой системы, не смотря
на кажущуюся прямолинейность и принципиальность, по сути своей формирует людей
так, что в них необычайно развивается способность приспосабливаться к насильно
полученным изменениям политического курса, скрывать собственное мнение, а
проявлять только то, что полезно и выгодно. В частности, та категория людей, которые в
большевицкой системе пробиваются в верхние уровни и удерживаются в них, должны
отличаться особенной бесхребетностью и хитростью. Когда большевизм будет рушиться,
тогда большая часть этих коммунистических элементов будет при любых
обстоятельствах отходить от тех большевицких основ, признаков и действий, которые на
данной территории наиболее ненавистны. Одновременно эти же самые элементы будут
пытаться удержать то из большевицкой системы, что удастся перекрасить при
соответствующей тактике приспособления. Эти попытки привить новому строю хотя бы
часть из политической и общественной системы и методики большевизма можно
объяснить хотя бы личными эгоистичными мотивами. Люди, которые полностью
сростаются с какой-нибудь системой, как ее носители и образователи, а не как ее
жертвы, чувствуют себя без нее, без какой-либо ее части беспомощными,
недееспособными. Чтобы иметь шанс снова оказаться на руководящих ролях, им нужна
эта система, которую они знают и которой могут овладеть. По такому принципу уже
действует основная рутина огромной советской бюрократии, которая силой безвластия
старается сохранить структуру СССР и большевицкую систему, вне зависимости от
идеологической направленности и политических убеждений.
Тактика коммунистического актива и советской бюрократии приспосабливаться
к новым обстоятельствам путем отбрасывания одной части большевицких основ и
методов, чтобы сохранить другую их часть, может иметь различные виды и комбинации.
С точки зрения национально-освободительной и антикоммунистической борьбы надо
иметь ввиду два главных направления. Первое – это сбрасывание московско-имперского
балласта и удержание элементов коммунистической системы в приспособленной форме
национал-коммунизма. Второе направление, противоположное, будет идти по линии
сохранения империалистической структуры, в несколько измененных, приспособленных
формах, чтобы только удержать государственную связь бывших подсоветских стран с
Россией, зато, как балласт, отбросит коммунистическую систему. Это разделение
большевизма на два противоположных направления и сохранение обоих его
составляющих элементов в раздельных комплексах может быть для него основным
выходом из ситуации, которая будет грозить ему полным исчезновением. Такая
возможность уже сегодня имеет заметные предпосылки. Для того, чтобы развитие пошло
по такой схеме, необходим специально придуманный и подготовленный план. Он может
осуществиться автоматически, так как одни элементы в большевицом комплексе
склонны искать выход из катастрофы в одном направлении, а другие – в
противоположном. То же и со стороны противников большевизма: не все стремятся к
одновременной ликвидации московского империализма и коммунизма, но есть различия
в вопросе, кто является наиболее опасным и главным врагом.