эгоистический мотив лежит в основе и таких политических связей и стремлений,
которые как бы ему противоречат, подчиняя национальный смысл интересам более
широкого сообщества. В этих случаях мы слышим голос национальных интересов в
аспекте развития на далекие цели, которым должны подчиняться ближайшие, вроде бы
великие, но на самом деле менее важные интересы актуальной ситуации). Это и
принимает во внимание ОУН (Организация Украинских Националистов при оценке
международного политического развития и политики отдельных государств в таких
вопросах, которые имеют для нас большее значение. С этой точки зрения) на первом
месте стоит вопрос: создает ли, и насколько, международное развитие и политика
отдельных
государств
условия,
объективно
помогающие
антибольшевицкой
революционной борьбе?
С этой точки зрения большое значение имел бы конфликт между западным и
большевицким блоками и твердая западная политика против агрессивного московского
империализма. Это важнее, чем пустая пропаганда и декларация о поддержке
национально-освободительных стремлений со стороны Запада, если эти его декларации в
практическом отношении идут параллельно политике примирений и уступок
большевицкой империи. Если только западные государства станут защищать свои
собственные
жизненные
интересы
с
соответствующей
решительностью
и
прозорливостью, то такая их позиция будет создавать ситуацию, благоприятную для
революционной борьбы.
Делом национально-освободительных сил будет использовать благоприятные
условия, например, любую критическую ситуацию большевиков, и разворачивать
революционную борьбу по собственной инициативе и собственным планам. Это и есть
верный путь к партнерству и обоюдному плодотворному соратничеству. С такими
взглядами можем спокойней взирать на международное развитие и обращать острие
внимания на основные вопросы.
Рассматривая развитие взаимоотношений между западным и большевицким
блоками за весь послевоенный период, можем утверждать, что примирительно-
коэкзистенциальная (соглашательская) политика западных государств была вредна не
только для порабощенных народов, но и для самого Запада. Важным есть то, что такое
мнение утверждается в политической мысли западных народов и приводит к важному
повороту в правильном направлении. Взращенное благодаря военному союзу (против
Германии и Японии) убеждение, что московско-большевицкий империализм не так уж и
страшен, отступает перед все более верным и глубоким познанием его настоящей
природы. Западные народы все отчетливее осознают для себя, что необузданная
экспансия и хищническое захватничество – это постоянные, органичные отличия
большевицкой Москвы. Пагубные иллюзии о возможном стабильном мирном
сосуществовании развеиваются, его базой могли бы быть: ограничение большевицкой
экспансии; раздел мира на сферы влияния с обоюдным невмешательством;
урегулирование спорных вопросов; внедрение всестороннего и взаимовыгодного
партнерства. На самом же деле понятие коэкзистенции все четче с каждым разом
согласуется с подтверждением существующего положения дел, то есть к существованию
возле и против самих себя же двух непримиримых друг к другу систем и враждебных
блоков государств. Непосредственное их географическое соприкосновение на огромных
просторах и взаимная противоположность почти во всех плоскостях приводит к тому,
что эта коэкзистенция подобна сосуществованию волков и овец. Западные народы на
собственной шкуре убедились, что ничто не меняет волчью природу большевицкой
Москвы, и из-за того любые надежды на сосуществование в конце концов теряют всю
свою почву. Так как быть в роли овец, раздираемых волчьим кодлом – не хочет ни один
народ.
Значит, вместо мирной коэкзистенции, укрепляется коэкзистенция вооруженная.
Она фактически существует все время. Ее стабилизация должна опираться на паритет,