От Вигмара не укрылось, что после обручения Альдоны с Хельги ярлом ее привязанность к Лейкниру не ослабла, а, наоборот, усилилась. Вигмар и сам прекрасно помнил то, о чем Лейкнир как-то в отчаянии напомнил Альдоне: двадцать семь лет назад родичи Рагны-Гейды считали, что Вигмар Лисица для нее недостаточно хорош. Она сама рассудила иначе. И ее дочь имеет то же самое право – самой выбрать отца для своих будущих детей.
– Вернется он или не вернется… – Рослый Лейкнир смотрел на Вигмара сверху, ему это было неудобно, но он хотел сказать всю правду. – С ней ничего не случится, пока я жив.
Вигмар сжал его плечо и отошел. Рагна-Гейда когда-то сказала ему: в женщине заключено будущее, поэтому она всегда лучше знает, чего человек стоит на самом деле.
Двигаясь навстречу друг другу, две дружины встретились под вечер следующего дня. Еще не стемнело, но было пасмурно: серое небо, затянутое плотными дождевыми облаками, висело низко. Вигмар Лисица ехал во главе своего войска вверх по каменистой тропе, направляясь к перевалу, когда из-за елей на склоне вприпрыжку спустились двое: мужчина с длинной русой бородой и подросток лет пятнадцати. Сын держал в руках лук, а отец – копье, повесив лук за спину. Вигмар узнал Хаука бонда, хозяина Хаукова Двора, по имени которого и долина, где он поселился, называлась Хаукдаленом. Оба тяжело дышали, на лице бонда отражались возбужденное негодование и тревога.
– Хёвдинг! Они здесь! – Еще не добежав, Хаук бонд закричал издалека и взмахом копья показал назад, к перевалу, где уже подавал знаки копьями передовой разъезд. – Я вас увидел со склона… Они идут! Они в нашей долине! Прошли старый Эйков двор! Видишь – дым?
Слабая струйка дыма, поднимавшаяся из-за перевала, уже была видна.
– Подожгли, подожгли! – кричал подросток, смотревший в это время назад.
– Надо думать, это последнее, что им удалось сжечь! – ответил Вигмар. – Где твои люди?
– Во Фродовом доме! – Хаук бонд махнул копьем в сторону ближней горы. – Знаешь, в лесу, где еще жил старый Фрод! Вот там! Мы ушли еще с ночи… Стур Косой прискакал… Там и женщины, и Торфинн с Фастиром… Мы все забрали, и стадо у нас на пастбище…
– Пусть сын зовет всех мужчин с оружием, а ты ищи себе место! – Вигмар кивнул на дружинный строй позади себя. – Стур Косой уже там.
Въехав на перевал, Вигмар сразу увидел врага. Темный неровный поток дружины, составленной из всадников и пеших вперемешку, медленно лился по долине вдоль берега Глимэльва – Слюдяной реки, впадавшей в Золотое озеро. Вигмара догнали передние ряды дружины, позади него затрубил боевой рог.
Завидев нескольких всадников на гребне каменистого откоса и поняв, что это означает, люди Бергвида несколько смешали строй. На дне долины тоже раздался голос рога. Войско приостановилось: лезть на откос, над которым ждут клинки, не хотелось.
Долину Хаукдален в этом месте довольно тесно сжали ближние горы: склон одной горы плавно перетекал в другой, ровного места почти не оставалось и войску было негде развернуться. На крутых склонах кое-где торчали заостренные выступы рыжеватых скал, сверху покрытые только мхом, на более пологих местах зеленел кустарник и мелкие деревца. Место не слишком подходило для битвы, но другого боги не дали.
Вигмар давно не видел Бергвида, но узнал его без труда: тот ехал впереди, под стягом с изображением Тюровой руки. Его блестящий шлем с золочеными накладками и плащ из черной бычьей шкуры на плечах сразу бросались в глаза.
Бергвид тоже его заметил.
– Это ты, Вигмар Лисица? – закричал он, приблизившись к откосу настолько, чтобы его можно было услышать. – Вылез из своей норы? У тебя еще есть время признать мою власть! Если ты дашь клятву покоряться мне и платить дань, то я не трону твой дом и тебя!
– Железное Кольцо никому не платит дани и не будет платить! – крикнул в ответ Вигмар. – Ты ничего для нас не сделал, и мы ничем тебе не обязаны!
Двадцать пять лет назад он уже произносил примерно эти слова, обращаясь к Торбранду, конунгу фьяллей. Мог ли он предположить, что спустя годы он скажет то же самое квитту, зовущему себя конунгом квиттов? Тем самым конунгом, которого так не хватает раздираемому многолетней и многоликой войной полуострову? Но времена изменились: теперь именно этот человек, наследник конунгов и прямой потомок, как это ни дико, Хродерика Кузнеца, лишал Квиттинг возможности собраться с силами, стремился выпить кровь из того небольшого островка мира и благополучия, который Вигмар Лисица создал трудом почти всей своей жизни.