Конечно, можно было уже и не мучиться: душа несчастного инфарктника явно не стремилась вернуться в покинутое тело. Но молоденький интерн еще не забыл клятву Гиппократа, а потому сухим, ломким голосом приказал Альбине прижать дефибриллятор к неподвижной груди больного (только ни в коем случае не касаться металла!), а сам он будет пускать ток.
– Заряжается, есть пять киловольт!
Альбина изо всех сил притиснула круг к худой, ребристой груди, замершей в последнем вздохе, покрепче уперлась ногами в пол. Она ждала команды «Разряд!», и все же та прозвучала внезапно. Альбине показалось, будто этот самый разряд прошел сквозь ее тело.
А вслед за тем случился кошмар! Оказывается, кадры художественного фильма имели очень слабое отношение к действительности, потому что тело не просто резко, конвульсивно вздрогнуло. Нет! Конечности покойника взлетели высоко вверх – и руки заключили Альбину в жуткое объятие.
Конечно, длилось оно только миг – потом мертвые руки бессильно соскользнули и упали на пол, – однако этого мига вполне хватило, чтобы Альбина испустила дикий, нечеловеческий крик, перебудивший все больных в отделении. Всех – кроме несчастного инфарктника. И злополучной тети Гали.
С воплем «Что вы делаете, звери?!» в палату вбежала жена умершего. Бог знает, что ей померещилось, когда она увидела Альбину, в глубоком обмороке лежащую на груди покойника…
Потом был скандал. Его, к счастью, удалось замять. Тетю Галю чуть было не уволили, однако положение с медперсоналом было таким напряженным, что засоню оставили – только перевели в хирургическое отделение. Не меньше месяца – но и не больше! – Альбина весело и оживленно исполняла свою роль в витрине. А потом тетя Галя взялась за старое…
Альбина вздрогнула. Почудились шаги в коридоре? А что, если дежурный врач не такой уж лентяй, каким живописала его тетя Галя, и все-таки отправился на обход?
Скрипнула кровать. А вот этот звук уж точно не послышался. Шевельнулась раненая. Тихо застонала, пытаясь повернуться на бок.
Альбина пересилила себя – и склонилась над постелью:
– Вам что-нибудь нужно? Хотите пить? Нет, лежите на спине, на бок лучше не надо, а то повредите рану.
– Ты… кто? – выдохнула больная. Какой у нее хриплый, тяжелый шепот! Совершенно мужской. Неужели правда все то, что украдкой, захлебываясь от возбуждения, бормотала тетя Галя? – Ты кто такая?
– Сестра, – шепнула Альбина, всматриваясь в грубоватые черты. Ну и что, это еще не показатель. Некоторые женщины умеют наживать себе с годами такие личики…
– Чья? – опасливо спросила больная. – Будешь уверять, что у меня еще и сестра есть?
Альбина растерянно моргнула.
– Да нет, дежурная сестра. Вы ведь в больнице – неужели и этого не помните?
– А еще чего? – жадно спросила незнакомка. – Чего я еще не помню?
– Ну… не знаю, – пожала плечами Альбина. – Говорил же следователь, будто вы очень многое забыли после удара головой.
– По-нят-но… – протянула больная. – То-то, смотрю, башка раскалывается, просто спасу нет. А где это я так тресну…
Больная запнулась, не договорив. У Альбины мороз по коже прошел. Интересная заминка!
В синюшном, бледном полусвете банковской рекламы она отчетливо видела, как больная ощупывает себя дрожащими руками. Движения были беспорядочны, путаны. Точь-в-точь так обирают себя умирающие, но глаза у больной блестели хоть и мрачно, но вполне живо.
Первым делом она ощупала длинные белокурые пряди, разметавшиеся по подушке и ее плечам. Один затейливо закрученный локон поднесла к глазам и даже понюхала.
– Парик, что ли? – спросила себя и с удовольствием констатировала: – Точно, парик.
Альбина непроизвольно кивнула. Тетушка говорила, что парик этой странной особе оставили нарочно. В приемном покое заартачились было, но полиция настояла. Дескать, надо учитывать каждую мелочь, которая позволит памяти вернуться.
Больная намотала на кулак роскошные кудри и дернула. Парик полетел на пол, а она принялась левой рукой ощупывать свою коротко остриженную голову.
Альбина пожала плечами. К чему вообще этот парик? Такие тифозные стрижки теперь носят очень многие, а если мелировать челку, вообще вид бывает очень даже недурной. Правда, челки у незнакомки не было: короткие волосы жестко топорщились надо лбом. Но все-таки ей без парика лучше. Белокурая путаница придавала лицу неприятное, лживое выражение. А так, пусть и грубоваты черты, но довольно приятны. Хотя…